Надежда (Сергеевна)

Женщина вышла из больнички, прошла несколько шагов по пыльной неуютной улице. Городок был каким-то пустым и неуютным. Словно люди пришли сюда не для того, чтобы остаться навсегда, а всего-навсего пережидают неблагоприятный период и считают дни до возвращения на родину. Кругом только вытоптанная до твердости камня земля, к тому же залитая каким-то покрытием, да сборно-разборные дома-конструкции. Если бы не разноцветные коврики и кое-какой мелкий мусор, на крыльце, нипочем не отличишь один от другого. Ничего удивительного, что здесь к людям относятся спустя рукава. Мол, все мы тут гости… Лишь несколько зданий сделаны добротно, как говорится, на века — гарнизон, больница, два магазинчика, пристроенное к гарнизону небольшое, в полтора этажа, здание администрации. Надежда невольно поискала глазами флаг — свидетельство верноподданничества. Но то ли времена изменились, то ли местное начальство расслабилось вдали от столицы, только ничего похожего на знак Империи — или какому государству принадлежала эта планета? — не нашла. Лишь над главным входом была пришпилена блямба с гербом.

Сначала ей показалось, что это орел с распростертыми крыльями — как в лучших традициях сначала Римской Империи, потом Российской Империи, а затем мрачно знаменитого Третьего Рейха, не считая многочисленных «малых» стран Старой Земли, о которых Надежда ничего не помнила. Но потом она присмотрелась и с облегчением поняла, что это — космический корабль, вырывающийся из чего-то, настолько стилизованного, что нельзя понять — то ли это отпускающие его в полет руки, то ли лепестки цветка, то ли просто стабилизаторы. Да, взлетающий корабль и россыпь звезд вокруг него. Спросить, что это значит, было не у кого — улица, как назло, вымерла. Лишь возле нескольких дворов копошились женщины, да где-то вдалеке раздавались звонкие детские голоса.

— Домой! — перекрыл веселые крики женский голос. — Отец приказал — на улицу носа не казать!

Соскучившаяся по общению «со своими», Надежда уже двинулась к первой попавшейся женщине, но тут за спиной — удивительно «вовремя» — раздался призывный крик. Она обернулась. От больницы бежал Сандор.

— Натеша! Натеша, Таммо! — кричал он.

— Что? — приятные — или не очень — собеседницы были забыты. — Он… умер?

— Тебя зовет. Скорее!

«Кончается!» — с содроганием поняла женщина и поспешила к больнице.

Облепленный датчиками и утыканный иглами капельниц, Таммо лежал на кушетке, а рядом стоял док с таким недовольным видом, как будто пациент обманул его в лучших чувствах, оставшись в живых, несмотря ни на что.

— Таммо? — подбежав, Надежда схватила его за руку. — Ты как?

Док что-то проворчал себе под нос и отвернулся.

— Натеша, — старик скосил глаза в ее сторону. — Ты… здесь… А как я тут… оказался?

— Мы привезли тебя. Мы с Сандором, — кивнула женщина в сторону двери, где маячил парень. — Знаешь, я так рада, что мы успели…

— Успели… Натеша… плохой из меня защитник…

— Глупости! Ты хороший. Лучше всех! — она взяла худую старческую кисть и погладила.

— Ой, девочка… — старик попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая, болезненная. — Какая ты… славная… Только глупая. Не понимаешь ничего…

Надежда прикусила губу. Эдак, скоро она ее насквозь прокусит, если станет делать так то и дело! Поймав себя на посторонней мысли, решительно мотнула головой. Какие глупости лезут в мозги! Она ничего не понимает! Это старый Таммо ничего не понимает в женщинах. Каждой из них нужен защитник — в детстве отец, потом в юности брат и друг, затем, в зрелости, муж, а в старости — сын. Порой женщина и судьба ошибаются, принимая «сына» за «отца», а «друга» и «брата» за «мужа». Из-за этого все проблемы, все несчастливые браки и не сложившиеся судьбы. Ей, Надежде, можно сказать, повезло оказаться в компании десяти разных мужчин — у нее есть сразу и тот, кого она могла бы назвать отцом, и кто вполне подходит на роль брата, и кто станет для нее другом, а уж мужей — хоть отбавляй. Что до сына… интересно, какого пола ребенок, которого она вынашивает?

— Тебе нельзя много разговаривать, — сказала она, тихо погладив Таммо по руке. — Ты должен восстановить силы. У нас столько дел…

— Девочка, — старик вздохнул, — держись Роя.

— Что?

— Рой, — тихо повторил Таммо. — Он… я видел, как он на тебя смотрит. Старый Таммо все видел, все замечал. Рой не бросит. Поняла?

— Поняла, — она погладила старика по руке. — Спи.

Поиски ничего не дали. Платформа с пассажирами как в воду канула. Не нашлось даже подозрительных следов, а если они и были, то гусеницы второй платформы надежно перепахали всю землю. Возвращались по своим следам в тягостном молчании, и может быть поэтому Джон внезапно встрепенулся:

— Слышите?

Сидевший за рычагами Грак мигом заглушил мотор, и люди уловили в отдалении приглушенный рокот моторов.

— Натеша! — чуть ли не хором вырвалось у всех. А в следующий миг Грак резко вывернул руль, напрямик, через чащу, устремляясь наперерез.