Наложница для дракона инквизитора

– Вроде еще жива, – ногти впиваются в его плечи. Стараюсь не завыть. Чувствую его так, словно он там во мне отпечатался, на кол меня посадил. Инквизитор во всей красе.

Дарки выходит из меня. Чувствую жжение и пустоту, пульсирующую боль, и  даже это не помогает унять голодное чудовище, поселившееся во мне. Оно продолжает что–то требовать.

Инквизитор разводит мои ноги в стороны, и ныряет туда. Язык скользит по промежности, вылизывает меня, унимает боль, готовит вулкан к новому извержению. Раздвоенный язык, опутывает клитор, высекает искры, оголенные провода снова замыкает. Нет, я точно не переживу эту ночь, невозможно выдержать столько удовольствия, такого не бывает. Он пытает меня раздвоенными кончиками без устали, тщательно, и урчит, словно припал к невиданному лакомству.

– Там же кровь, – пытаюсь оттянуть его, а вместо этого еще сильнее прижимаю инквизиторскую голову.

– Ты очень красивая, Злата, – его голос изменился, говорит с надрывом, хрипит, от его дыхания все тело пронзает иголками, – и вкусная…

– Вампир треклятый… – он берет в рот мои складочки, облизывает их, будто леденец, и смачно так причмокивает. Издает такие порочные звуки, что меня в жар бросает, я сгораю от осознания, что он творит, и мысленно молю, чтобы не вздумал остановиться.

– Ага, – язык внутрь просовывает, и уже там орудует. Неужели может быть так запредельно классно?

Язык, как две острых бритвы, режет, терзает меня, и все эмоции наружу вытаскивает. А он еще и руками себе помогает, еще больше меня раскрывает. Я уже не в силах сдерживаться, рву простынь, мечусь по постели, пот ручьями течет, в легких больше нет воздуха, вся его запахом пропиталась.

Снова взрыв, еще сильнее. Тут уже меня замыкает так, что звезды перед глазами вижу, и они вспыхивают огнем и меня сжигают. Тело выкручивает дугой, крышесносные спазмы не прекращаются. Дарки одним рывком меня на живот переворачивает, накрывает собой и входит внутрь. Теперь боли такой острой нет,  чувство наполненности ее перекрывает. Какой же он большущий, ощущаю эту силу, что внутри него течет и на волю просится. Теперь орудие пытки меня внутри плавит. Делает несколько медленных движений, а рукой клитор мой растирает, пускает новые волны. Сколько может человек выдержать удовольствия, прежде чем совсем отъедет? Я уже на грани, и все равно чудовище внутри меня не насытилось, добавки, зараза, просит, и я задом кручу, неосознанно к более активным действиям его приглашаю.

Подхватывает меня под ягодицы, приподнимает, и на свой огненный кол еще сильнее насаживает, и мне это нравится. Боль от трения вконец пропадает, я все больше вхожу во вкус. Его огромная штуковина меня таранит до предела, полностью входит, до матки и глубже, сжимаюсь вокруг члена, еще сильнее ощутить хочу. Рык драконий по коже проходится, еще больше вибраций создает, щекочет нервы, усиливает кайф. Дарки темп наращивает, вбивается в меня остервенело, а я сильнее выгибаюсь, лицом в простыню утыкаюсь и вою, не понимаю, что происходит. Как может быть так хорошо, что я забыла, где нахожусь, что мир погас, и я полностью покоряюсь огненной стихии, и не хочу пощады, жажду рассыпаться, сгореть, лишь бы этот нереальный кайф никогда не прекращался.

Подхватывает меня на руки, ловко так лицом к себе разворачивает. К торсу голому прижимает. Чувствую татуировку, как накалилась, как в меня буквы просачиваются и внутри отбиваются, будто клеймит меня инквизитор. Хотя так и есть, метит, зверюга, по-полной.

Стоит около кровати, глаза в глаза, мои ноги его обвивают, орудие пыток на всю длину вогнал, накрывает мои губы, сминает их, терзает безжалостно. Крышу нам обоим срывает, бешеный ритм, не остановиться, в глазах все расплывается, и только внутри дикое трение, пожар, огонь такой силы, что уже не потушить, лава жгучая по крови течет, в себя вплавил полностью, нанизал, все  внутри перевернул.

– По нраву пришелся огурец? – хрипло, гортанно, рыком мне в губы, горло обжигает.

– Да…так… сойдет, не обольщайся, – и тут же крик с губ моих срывается, инквизитор хищно его поглощает.

Вот только еще остается открытым вопрос, выживу ли я? Ох, сомневаюсь. Сердце уже не справляется с бушующей кровью, превратившейся в сгустки чистейшего безумия. Неразбавленный кайф колом меня пронзает. Стенки лона лихорадочно сокращаются, смотрю в глаза икнвизиторские и распадаюсь на молекулы и атомы, в огне сгораю, и пощады не прошу, в его глазах моя погибель и мое спасение, там жидкий огонь, что возносит меня на вершину. Меня трясет, и связь с реальностью такая тонкая, что ее практически нет, есть только инквизитор, который удовольствие продлевает, продолжая бешено в меня входить, не дает пощады. И на губах улыбка порочная, рукой мой затылок держит, в волосах путается, ловит мои эмоции, ни одной не упускает.