Нам идти дальше

Продолжал шуметь Махновец. Он поддерживал каждого, в ком чуял колеблющегося, стоящего где-то посреди, между сторонниками «Искры» и ее противниками. Так что в своем поведении на съезде он был не так уж наивен. Он знал, чего хочет. Ему не правилось, что программа вся проникнута духом ленинской книги «Что делать?», что в программе говорится о диктатуре пролетариата.

— Я убежден, — говорил Махновец, — Плеханов не согласен с Лениным.

Плеханов под общий смех ответил Махновцу, что тому не удастся поссорить его с Лениным.

— У Наполеона была страстишка разводить своих маршалов с их женами, — говорил Георгий Валентинович. — Но я проявлю больше характера, чем наполеоновские маршалы: я не стану разводиться с Лениным и надеюсь, что и он не намерен разводиться со мной.

Владимир Ильич, смеясь, отрицательно качал головой. В зале аплодировали.

11

В один из дней, еще до голосования программы, обсуждался вопрос о центральном органе партии. Делегаты с воодушевлением подняли руки за «Искру». Ораторы признавали, что партия обязана ей многим, и лучшее свидетельство этому — происходящий съезд.

«Искра» будет отныне центральным органом партии. Так решили.

Это был день большого праздника для Владимира Ильича и Надежды Константиновны. В перерыве она подошла к нему и, радостно улыбаясь, пожала руку, но без слов, молча. Он ответил крепким рукопожатием и тоже ничего не сказал, только широко улыбнулся.

А на другой день началась суматоха.

Делегатов еще в предыдущие дни предупредили: они могут выдавать себя перед посторонними за кого угодно, но не признавать, что они русские.

Рано утром, когда Шотман и Степанов собирались на съезд, к ним явились два полицейских агента в штатском и предложили заполнить опросные листы.

Шотман, как и его приятели по квартире, не знал французского языка и упорно разговаривал с полицейскими по-русски. Те не знали русского. И трудно сказать, чем кончилось бы дело, если бы в квартиру не заглянул Красиков. Он владел французским и сумел выручить товарищей из беды.

— Они шведы, — сказал Петр Ананьевич, не моргнув глазом, — здешние студенты. Этот вот Винстрем, тот — Сундстрем, а третий житель квартиры — Карлсон.

— Шведы?

— Да. Чистокровные шведы.

— А не русские?

— Ничуть. Уверяю вас — шведы. Я сам швед.

Красиков говорил по-французски хорошо, его внешность была представительной, такого никак не примешь за анархиста. Полицейские решили, что, видимо, произошла ошибка, вежливо извинились, откозыряли и ушли.

Но оказалось, что в этот день бельгийские полицейские являлись еще и к другим делегатам. Весть об этом принесла на съезд Землячка. Ей, Гусеву и Зурабову предложили в двадцать четыре часа покинуть пределы Бельгии. Это всех взволновало. Что теперь делать?

Прибежал, когда уже шло заседание съезда, еще один делегат — Кнунянц.

Это был молодой темнобровый бакинец, на съезде он выступал под фамилией Русов. Ради конспирации большинство участников съезда, особенно те, кто приехал из России, носили чужие имена и фамилии. Русов — Кнунянц был в полном расстройстве.

— Товарищи! — сообщил он. — Приходила полиция. Меня высылают.

В тот же день от бельгийских социалистов узнали, что всем делегатам съезда грозит арест и высылка в Россию. Тут уж медлить не стали. Дейч, кряхтя, выдал делегатам проездные деньги, и началось переселение съезда в Лондон.

Глава восьмая НАМ ДАЛЬШЕ

1

Из Брюсселя выезжали, тоже разбившись на небольшие группы. Одни направлялись в бельгийский порт Остенде, другие — в Дьеп, французский порт на берегу Ла-манша. Затем морем добирались до Англии.

Владимир Ильич не сходил с палубы парохода. Его не брала морская болезнь. Когда пароход подходил к суровым скалам Дувра, был золотой закатный час. Кто-то из делегатов, стоявших рядом с Владимиром Ильичем на палубе, заметил, что это доброе предзнаменование. Старая Англия приветливо встречает странствующих русских революционеров — не туманом, а хорошей погодой.

— Ну, это еще ничего не значит, — усмехнулся Владимир Ильич, — Лондон еще покажет нам свои прелести. Но если и он нас не примет, назло всем силам ада мы съезд проведем, даже если придется перекочевать на Северный полюс!

Он оказался прав: Лондон встретил кочующих россиян сумрачно. Несмотря на летнее время, город с утра окутывал мерзкий туман. Было сыро, зябко, темно.

Будто не расставались с английской столицей, с ее туманами, шумом, многолюдьем.

— Судьба нам опять побывать здесь, — говорил Владимир Ильич Надежде Константиновне, когда они сходили с поезда на Центральном лондонском вокзале.

Он не унывал, шутил. Подходил к делегатам, сошедшим с того же поезда, спрашивал:

— Ну, туристы поневоле, как самочувствие?

Тем, кто не бывал в Англии, он давал советы, как лучше проехать по городу, объяснял, как называется камера хранения багажа по-английски, и сам вызвался послужить «чичероне» делегатам, которым захочется побывать в достопримечательных местах Лондона.

Переброска целого съезда из одной страны в другую оказалась не легким делом. На дорогу, устройство делегатов и поиски нового помещения в Лондоне ушло несколько драгоценных дней.