Напиши на линии горизонта (СИ)

Я стараюсь сфокусировать на нём взгляд, хотя перед глазами всё ещё стоят тёмные пятна, а в голове звучит неразборчивый шум вперемешку с отголосками знакомого шепота, старающегося мне что-то растолковать. Голова слегка кружится. Единственная мысль, заслоняющая собой все остальные, звучит голосом Волка и просит позволить выйти на связь. Чёрт знает, что это может значить, но я была уверена в том, что мне необходимо выпить здоровую горсть таблеток и поспать.

Беспомощно цепляясь за стены, я стараюсь подняться на ноги, но теряю равновесие. Стервятник хватает меня за плечи, в попытке не позволить упасть, и на одно короткое мгновение мне кажется, что он сам не устоит и рухнет вместе со мной вниз. Сердце от этой мысли ухает вниз. Благо, он не только крепко держал, но и крепко стоял на ногах.

— Эй, ты в порядке? — от тревоги в его голосе мне хочется разрыдаться, но вместо этого я только невнятно киваю головой, стараясь найти точку опоры. Столько лет к ряду твержу ему, что обо мне беспокоиться не стоит, и всё без толку, — Снова голоса?

Стервятник всё ещё не выпускает меня из своей цепкой хватки, несмотря на все мои заверения о том, что со мной всё хорошо. Я смотрю ему в глаза, и чувствую, как по спине пробегают мурашки.

— Думаю, мне стоит вернуться в спальню, — мой шепот отдаётся от кафельных стен, разносится по всему туалету и громким эхом начинает стучать в пульсирующей голове, заставляя жмурится. Стервятник только кивает, берет меня под руку, становясь моей дополнительной точкой опоры, а свободной рукой хватает свою трость. Полностью игнорируя любые мои попытки протеста, он решает проводить меня до спальни. Уже в дверях я запинаюсь о порог, и, если бы Рекса не было рядом, я бы точно поцеловалась с полом.

Я по-прежнему не могу понять, почему сегодня жизнь в Доме увяла так рано. За дверями Третьей, мимо которой мы проходим, слышится гробовая тишина. Как в склепе. Четвёртая тоже молчит, и даже в Крысятнике блаженно тихо. Но потом я вспоминаю об одной вещи, и от этого воспоминания мне становится настолько не по себе, что мигом скручивает живот. Завтра Самая Длинная Ночь. Ночь, которую недолюбливает каждый, кто знает в этом деле хоть какой-то толк. С этого мгновения во мне зародилось и начало расти, нарастая и нарастая как снежный ком, очень нехорошее предчувствие. Предчувствие того, что завтра ночью произойдёт что-то нехорошее.

От всего этого мне становится плохо, и я принимаюсь мысленно умалять Стервятника поговорить о чём-нибудь. Но он — пусть я и уверенна в том, что мои мысли Рекс практически слышит — молчит. Не говорит ни слова, погрузившись в собственные мысли, в которых сейчас для меня нет места.

Так мы доходим до самого Перекрёстка, где я стараюсь мягко отцепить от себя чужую руку, не переставая уверять, что дальше смогу дойти сама. Вот только Стервятник непреклонен: он лишь крепче перехватывает мою руку чуть выше локтя и, цокая тростью, продолжает идти вперёд. Какой бы гордой я не была, мысленно я его благодарила. Без его поддержки я не смогла бы ступить и шагу.

— Что они говорили? — тихо спрашивает Стервятник, и я перевожу на него всё ещё не до конца сфокусированный взгляд. За этот короткий период времени я настолько привыкла к повисшей между нами тишине, что мне потребовалось несколько долгих секунд для того, чтобы понять, о чём именно он спрашивает, и сформулировать ответ.

— Это был Волк. Он просил ответить, только и всего, — язык ворочается с трудом, а я понимаю, что с каждым шагом меня всё сильнее клонит в сон. Но меня держат крепко, и я больше чем уверена, что до спальни точно дойду в целости и сохранности. На весь мой невнятный лепет Стервятник кивает, слегка поджав губы, словно понимает больше меня самой.

Благо, я ещё могу мыслить здраво, поэтому останавливаюсь, услышав ритмичный стук каблуков. В тихом коридоре он кажется громче грома. Душенька ли это, или другая воспитательница, в любом случае, наличию Стервятника в девичьем крыле она не обрадуется. Он же, словно прочитав мои мысли, отпускает мою руку и делает несколько шагов назад, отходя за небольшой выступ, за которым его не видно. Мне хватает нескольких секунд на то, чтобы отогнать от себя сонливость, и выглядеть если не трезвой, то хотя бы адекватной.

Уже через мгновение из глубины коридора выковыливает Крёстная. Она останавливается, заметив меня, с ног до головы осматривает пристальным взглядом, словно сканирует, а я, позабыв совершенно обо всём, оборачиваюсь в сторону Стервятника. Я вижу, как его лицо вытягивается, стоит ему только взглянуть на Крёстную, и сам он сильнее отступает в тень, словно желает слиться с ней в единое целое. Он прикладывает палец к губам, безмолвно прося меня не выдавать его присутствия, и я снова поворачиваюсь к Крёстной.