Наполеон

Под объединенным усиленным натиском англичан и пруссаков французы запаниковали. Ней, находясь в центре каре, крикнул, призывая солдат в атаку: «Смотрите, как умирает маршал Франции!» Отступала, сохраняя строевой порядок, только старая гвардия. Это позволило императору к 23 часам покинуть поле боя живому и невредимому. Гренадер старой гвардии Антуан Дело оставил такой рассказ, возможно, несколько приукрашенный, о генерале Камбронне, командире первого стрелкового батальона гвардии: «Я находился в первом ряду, этим преимуществом я обязан своему высокому росту. Английская артиллерия закидывала нас ядрами, мы на каждый залп отвечали более или менее насыщенным ружейным огнем. Между двумя залпами английский генерал крикнул нам по-французски: „Гренадеры, сдавайтесь!“ Камбронн ответил: „Гвардия умирает, но не сдается!“ Я хорошо расслышал его слова, потому что находился в двух метрах от него. Английский генерал подал команду начать огонь. Мы построились в каре. „Гренадеры, сдавайтесь! К вам будут относиться как к самым лучшим солдатам мира!“ — снова прокричал английский генерал. Камбронн снова воскликнул: „Гвардия умирает, но не сдается!“ Все, кто стоял близко к Камбронну, в том числе и я, повторили эту фразу, тотчас подхваченную всем каре. Враги обрушили на нас огонь ужасной силы. Мы опять перестроились и тоже открыли огонь. […] На этот раз английские солдаты окружили нас, и со всех сторон мы слышали их умоляющие возгласы: „Гренадеры, сдавайтесь! Сдавайтесь!“ И тогда, обезумев от ярости и нетерпения, Камбронн выкрикнул одно слово: „Дерьмо!“ Это было последнее, что я услышал, так как получил удар по голове и свалился без сознания на кучу трупов». Как заметил Наполеон, даже «в несчастье есть свой героизм».

Остановившись в нескольких лье от поля брани возле костра, разожженного солдатами, Наполеон заплакал. Союзники расстреливали на месте всех дезертиров, бежавших с поля боя. У французских солдат ненависть к неприятелю была такой силы, что раненые гвардейцы отказывались от помощи врачей вражеской армии. Наполеон, который тщетно искал смерти, сказал последние за этот день слова: «В Ватерлоо никто, начиная с меня, не выполнил своего долга». По отношению к императорской гвардии это было несправедливо, поскольку из семи ее генералов после этого сражения в живых остались только трое. Веллингтон очень великодушно отнесся к своему противнику, признав после этой битвы, что «на поле сражения уничтожилась разница в численности войск, равнявшаяся 40 000 солдат». Также Веллингтон признал, что без помощи прусской армии англичане, вполне вероятно, проиграли бы сражение: «Должен отдать справедливость прусской армии, относя на ее счет счастливое окончание этого ужасного дня. Наступление генерала Бюлова стало решающим».

Досрочная отставка

Четыре дня спустя после сражения под Ватерлоо, 22 июня 1815 года, Наполеон отрекся от власти во второй раз. Франция, у которой отобрали Савойю и укрепленные города на севере и на востоке страны, должна была выплатить крупные военные контрибуции и содержать оккупационную армию. 9 июля 1815 года Талейран уже подписал окончательное решение Венского конгресса, в котором были определены границы постнаполеоновской Европы.

Талейран, который после Наполеона состоял на службе у короля Людовика XVIII, Карла Х и Луи-Филиппа, в общей сложности давал присяги на верность тринадцати разным режимам. Ему всегда удавалось предвидеть смену режима и остаться невредимым, поскольку его главным принципом было: «Будьте перед ними распростертыми ниц. Будьте перед ними на коленях… Но никогда — в их руках». Шатобриан в своей книге «Мемуары с того света» рассказал, какая холодная ярость охватила его, когда он увидел Талейрана и Фуше, выходящими из апартаментов нового короля Людовика XVIII в 1815 году: «Затем меня повели к Его Величеству: я вошел в большую, совершенно пустую комнату перед покоями короля. Я уселся в углу и стал ждать. Внезапно дверь открылась, и в полной тишине появились Порок рука об руку с Преступлением, то есть мсье Талейран под руку с мсье Фуше. Зловещее видение медленно проплыло мимо меня и скрылось в кабинете короля. Фуше пришел клясться верой и правдой служить своему господину. Преданный цареубийца, стоя на коленях, касался руками, обагренными кровью Людовика XVI, руки брата короля-мученика. Епископ-отступник благословил его клятву». Талейран и Фуше, нажившие большие состояния своими многочисленными изменами, снова были назначены министрами.