Наполеон

Гражданский кодекс, построенный на совершенно новых принципах, стал могучим оружием Наполеона в деле покорения Европы. В 1807 году он заявил своему брату Жерому, присутствуя на его коронации в Вестфалии: «При расширении и освобождении вашей монархии я больше рассчитываю на действие Кодекса Наполеона, чем на результаты самых грандиозных побед». Итальянское королевство, со своей стороны, полностью приняло Гражданский кодекс, за исключением тех положений, в которых речь шла о разводах. Позднее этот Кодекс копировали многие страны Европы. В эпоху империи он был дополнен Гражданским процессуальным кодексом (1806 год), Торговым кодексом (1807 год), инструкцией по криминалистике (1808 год) и Уголовным кодексом (1810 год).

Демонстрировать силу, но быть дипломатом

Наполеон доверялся своей интуиции и действовал так, чтобы соотношение сил оставалось неизменным: «Я знаю, когда надо отбросить шкуру льва и надеть шкуру лисицы». Он считал, что значимость дипломатических отношений определяется скорее на поле битвы, чем в приемных послов: «Дипломатия — это полиция в великолепном костюме». 9 июня 1803 года, через несколько дней после возобновления войны с Англией, Наполеон поздравлял с этим событием генерала Мортье такими словами: «Стремительность, с которой Вам пришлось выступить, принесла Вам некоторые неудобства, но она позволила не пролить ни одной капли крови и избавила от дипломатической трескотни». На следующий день после Аустерлицкого сражения он писал Талейрану: «Могу написать Вам только два слова: армия в 100 000 солдат, которой командовали два императора, полностью уничтожена. Все пояснения излишни. Переговоры стали бесполезны, поскольку очевидно, что это была военная хитрость, чтобы усыпить мою бдительность». Уверенный в том, что «договоры исполняются в том случае, если интересы совпадают», он подозрительно относился к дипломатическим приемам, чересчур изысканным и неестественным.

До начала переговоров Наполеон всегда подробно расспрашивал о лицах, которые будут принимать в них участие, потом вступал с ними в разговор, стремясь расположить к себе. Затем он старался определить, какую выгоду принесет ему договоренность с тем или иным дипломатом. Во время переговоров с Меттернихом он заявил: «Забудем, что я — французский император, а вы — посол Австрии, я хочу обратиться к вам как к человеку, которого уважаю, и не надо громких фраз». Он умел очаровывать аудиторию, независимо от ее состава: будь то солдаты или ученые. Вот как Шатобриан описывал свою первую встречу с Бонапартом: «Я находился на галерее, когда вошел Наполеон; он приятно поразил меня. Улыбка его была мягкой и доброй, во взгляде не было никакого бахвальства, ничего театрального и нарочитого. […] Бонапарт подошел ко мне, он разговаривал со мной без всяких комплиментов, так, словно я был его близким другом, так, словно мы продолжаем разговор, начатый когда-то ранее». Его способность быстро переходить от веселости к гневу также помогала ему в процессе переговоров.