Наполеон. Дорога на Варенн

Глаза Наполеона постоянно повернуты в сторону Сен-Ламбера, где пруссаки, наконец, завязали бой и где, несмотря на их численное превосходство, их удерживают две с половиной тысячи кавалеристов Домона и Сюберви и семь тысяч солдат Лобау, которые могли бы быть так ему полезны в этот час для поддержки его атаки в центре, куда он в итоге переводит взгляд, так и не услышав и не увидев ничего, что возвестило бы ему о столь ожидаемом появлении Груши.

Наполеон посылает маршалу приказ любой ценой держаться на занятой позиции.

Он нуждается в том, чтобы ясно увидеть на своей шахматной доске картину происходящего.

На крайнем левом фланге принц Жером захватил часть Гумонского леса и примыкающий к нему замок, от которого остались лишь четыре стены, тогда как вся его крыша обрушилась из-за попадания в нее разрывных снарядов; однако англичане продолжают держаться на овражной дороге, тянущейся вдоль фруктового сада; стало быть, с этой стороны победа одержана только наполовину.

Прямо перед императором, ближе к центру, маршал захватил ферму Ла-Э-Сент и удерживается там, несмотря на огонь артиллерии Веллингтона и его кавалерийские атаки, которые были только что остановлены сокрушительным ружейным огнем. Здесь полная победа.

Справа от дороги сражается генерал Дюрютт, пытаясь захватить фермы Папелотт и Ла-Э; здесь есть шанс на победу.

Наконец, на крайнем правом фланге пруссаки Бюлова, вступившие, наконец, в сражение, только что расположились под прямым углом к нашему правому крылу; тридцать тысяч солдат при шестидесяти орудиях идут против десяти тысяч солдат генералов Домона, Сюберви и Лобау. Именно здесь пока что кроется подлинная опасность.

Опасность делают еще очевиднее поступающие донесения: конные разъезды генерала Домона вернулись, не найдя Груши.

Вскоре приходит депеша от самого маршала.

Вместо того чтобы выступить из Жанблу на рассвете, как это было обещано в его письме, отправленном накануне, он выступил лишь в половине десятого утра. Однако теперь уже половина пятого пополудни, пушки грохочут пять часов подряд, и Наполеон еще надеется, что, повинуясь главному закону войны, Груши явится на звук канонады.

В половине восьмого он может прибыть на поле битвы, а до этого времени надо удвоить усилия и, главное, остановить продвижение тридцати тысяч солдат Бюлова, которые, если Груши, наконец, подойдет, окажутся зажатыми между двух огней.

Наполеон приказывает генералу Дюэму, командующему двумя дивизиями Молодой гвардии, двинуться к Плансенуа, по направлению к которому, теснимый пруссаками, в шахматном порядке отступает Лобау; Дюэм выступает с восьмью тысячами солдат и двадцатью четырьмя пушками, которые стремительно прибывают на место, переводятся в боевое положение и открывают огонь в тот момент, когда прусская артиллерия бороздит картечью Брюссельскую дорогу.

Это подкрепление останавливает успешное продвижение пруссаков и, видимо, на какой-то миг даже заставляет их отступить.

Наполеон пользуется этой передышкой: Нею отдан приказ стремительно двинуться к центру англо-голландской армии и прорвать его; император перебрасывает к нему кирасиров Мийо, которые идут в атаку первыми, чтобы осуществить прорыв; маршал следует за ними, и вскоре его войска уже находятся на вершине плато.

Вся линия английских войск полыхает огнем и почти в упор извергает смерть; Веллингтон бросает остатки своей кавалерии против Нея, давая пехоте время построиться в каре.

Наполеон чувствует необходимость поддержать это наступление и посылает графу де Вальми приказ двинуться с двумя дивизиями кирасир на плато, чтобы оказать помощь дивизиям Мийо и Лефевра-Денуэта.

В этот же самый момент маршал Ней двигает вперед тяжелую кавалерию генерала Гюйо; дивизии Мийо и Лефевра-Денуэта соединяются с ней и идут в атаку; три тысячи кирасиров и три тысячи гвардейских драгун, то есть лучших солдат в мире, мчатся вперед в бешеном галопе и сталкиваются с английскими каре, которые раскрываются, извергают картечь и вновь смыкаются.

Но ничто не может остановить страшный порыв наших солдат.

Английская кавалерия, теснимая и неотступно преследуемая кирасирами и драгунами, отступает через промежутки между каре и перестраивается позади них под прикрытием своей артиллерии; кирасиры и драгуны тотчас же обрушиваются на каре, часть из которых оказываются в итоге прорванными и гибнут, но не отступают ни на шаг.

И тогда начинается чудовищная бойня, прерываемая время от времени отчаянными атаками вражеской кавалерии, которые вынуждают наших солдат отбиваться и в течение которых английские каре обретают возможность передохнуть и перестроиться, но вскоре их прорывают снова.

Веллингтон, чьи каре уничтожают одно за другим, льет слезы ярости, видя, как на глазах у него убивают двенадцать тысяч его лучших солдат; однако ему известно, что они не отступят ни на шаг, и, рассчитав фактическое время, которое должно пройти, прежде чем истребление их завершится, он достает часы и говорит тем, кто его окружает:

— На это понадобится еще два часа, но не пройдет и часа, как придет ночь или Блюхер.