Направляясь домой (Колонизация)

Он спустился обратно в вестибюль. Он более чем наполовину ожидал увидеть инспектора Гаранпо, шарящего там в поисках признаков джинджера. Но Ящерица ушла. У Гаранпо был неорганизованный вид, который также обезоруживал. У Джонатана было ощущение, что за этим невпечатляющим фасадом скрывался острый ум.

Со вздохом он зашел в трапезную. Он ничего не мог поделать с тем, что узнал Гаранпо. Он надеялся, что его отец сможет. Обратил бы кто-нибудь на адмирала Пири внимание на американского посла - интересный вопрос. Сэм Йигер в эти дни был гражданским лицом, в то время как звездолет был военным судном. Помнит ли генерал-лейтенант Хили, что он должен выполнять приказы гражданских? Если нет, то что мог с этим поделать папа?

Фрэнк Коффи сидел в столовой и разговаривал с Кассквитом. Джонатану хотелось бы поделиться некоторыми своими тревогами с майором, но сейчас он не мог. То, что он должен был сказать, не предназначалось для ушей Кассквита. Джонатан надеялся, что Коффи не забыл рассказать своей новой подруге слишком много. Затем он рассмеялся над собой. Он заверил Карен, что этого никак не может случиться, и теперь он беспокоился об этом.

Касквит и Фрэнк Коффи смеялись. Им было наплевать на весь мир - наплевать больше чем на один мир. Джонатан завидовал им больше, чем думал, что мог. Конечно же, у него были заботы. Собственно говоря, и у Коффи тоже. Единственная разница заключалась в том, что он еще не знал этого.

Какими же глупыми были они там, на адмирале Пири?

Когда у Сэма Йигера состоялся долгий разговор с генерал-лейтенантом Хили, никто на борту "Адмирала Пири", кроме коменданта, официально не знал, о чем они говорили. Это, конечно, не помешало слухам распространиться. Во всяком случае, это заставило их распространиться быстрее, чем когда-либо. Как только до Глена Джонсона дошли слухи о Хили и Джинджер, он просто кивнул сам себе.

Чертовски уверен, что скутер вел себя не так, как должен был, когда он передал его Рогатому Акиссу. Чертовски верно, маленький космический корабль казался тяжелее обычного. Он был тяжелее обычного. Кто-то, должно быть, придумал способ набить его имбирем, обманув датчики Расы - или, может быть, Ящерам, использующим эти датчики, хорошо заплатили, чтобы они не заметили ничего необычного. Такие приготовления были достаточно распространены на Земле; без сомнения, их можно было приготовить и здесь.

Джонсону захотелось пнуть себя за то, что он не разобрался, что происходит, до того, как доставил скутер. Ему не нравилось думать о себе как о болване или ничтожестве. Впрочем, какой у него был выбор? Немного.

Он был не единственным на звездолете, кто также понял, что, вероятно, произошло. Когда он поднялся в диспетчерскую, чтобы заступить на смену менее чем через день после разговора Йигера и Хили, Микки Флинн поприветствовал его словами: “А как поживает любимый всеми контрабандист наркотиков этим утром?”

“Не имею ни малейшего представления”, - ответил Джонсон. “Вы не можете иметь в виду меня”.

“Я не могу? Почему нет?”

“Потому что это нарушило бы правила, и я получил бы порку, если бы нарушил их”.

“Это, конечно, было твоей постоянной заботой с незапамятных времен”.

“Ну, конечно”, - сказал Джонсон. “Был бы я здесь, если бы это было не так?”

“Мысли разбегаются от возможностей”, - ответил Флинн. “Даже если бы вы занимались контрабандой наркотиков для Расы, с чего бы вам беспокоиться об этом?”

Это был хороший вопрос. По правде говоря, Джонсона не очень заботило, как Ящерицы развлекались в свободное время. Он был бы не прочь послать им джинджер… если бы это была его идея. Его голос стал грубее, когда он ответил: “Будь я проклят, если хочу, чтобы этот говнюк, отвечающий за нас, заставлял меня делать за него грязную работу”.

“Я потрясен - потрясен, говорю тебе. Любой, кто не знал тебя лучше, подумал бы, что ты испытываешь неприязнь к этому человеку”.

То, что Джонсон сказал на это, имело какое-то отношение к зачатию, но не очень. Его мнение о генерал-лейтенанте Хили было, безусловно, далеко не безупречным.

Тогда казалось, что это судьба - и не очень благосклонная судьба, - что командир "Адмирала Пири" вызвал Джонсона к себе в кабинет, когда пилот заканчивал смену. Микки Флинн сказал: “Вот, видишь? Он все это время слушал”.

“Мне все равно. Он уже знает, что я о нем думаю”, - ответил Джонсон, что было достаточно правдиво. Но, как бы мало ему этого ни хотелось, он должен был выяснить, почему генерал-лейтенант Хили хотел его видеть.

Хили приветствовал его обычным недружелюбным взглядом. Но он ничего не сказал о том, что сказал Джонсон в рубке управления. Вместо этого, пронзив его свирепым взглядом, комендант рявкнул: “Вы готовы направить скутер ящеров обратно к Рогатым акиссам? Мы узнали из этого все, что могли ”.

“Это зависит от обстоятельств, сэр”, - ответил Джонсон.

Бульдожий взгляд Хили стал только злее. “Зависит от чего?” - потребовал он ответа с твердым подозрением в голосе.