Народная война

Я приехал в Лихой Ельник и доложил о задаче Мажукину и Фильковскому, которые вернулись раньше меня. Они были возбуждены. При тусклом свете керосиновой коптилки мы занялись нашими планами, потом подняли Власова, Кириченко, Тараса Бульбу, Баздерова и Котомина, чтобы уточнить последние данные разведки. Кончив эту работу и распределив завтрашние обязанности, мы отпустили товарищей, но никто не хотел спать. Саша Котомин запустил пятерню в взлохмаченную голову и сказал:

— Нет, сон теперь — дело пропащее. — Потом он подмигнул мне: — Пахать будем?

— Пахать и боронить будем, — ответил я.

Через полчаса по тропинкам, веером расходившимся от Лихого Ельника к Десне, замелькали человеческие фигуры. Это разведчики расходились по своим местам, чтобы продолжать наблюдение за противником и непрерывно обеспечивать нас сведениями.

Поздней ночью Мажукин пошел спать. Хотелось и мне уснуть, но одолевало волнение: «Где же все-таки взять людей? Что предложить Бондаренко и Алешинскому?» С этой мыслью я вышел из штабной землянки и направился по тропе к хозяйственной части. В лесу было темно, хоть глаз выколи. Все погрузилось в сон. Бодрствовали лишь на кухне: сквозь чащу леса оттуда доносился треск сосновых дров, звон посуды, да между стволами деревьев проступали полосы огня.

Я остановился возле кухонного балагана и услышал тихие голоса.

В последнее время лесник Демин повадился рассказывать историю своей жизни и занимал любителей приключений целыми ночами напролет.

Спать мне не хотелось, и я присел на пенек у кухонного шалаша.

Демин рассказывал длиннейшую историю о том, как он работал у помещика и как мужики восстали. Я сидел, курил, с пятое на десятое слушал Демина. Вдруг мое внимание привлекла фраза:

— Когда, брат, народ разозлится на всякие утеснения, он на все решится. Разметет все на свете. Лиха беда начало, а там ты его не остановишь…

«Лиха беда начало, а там ты его не остановишь», — повторил я про себя слова Демина, и у меня мелькнула какая-то смутная мысль.

Спать в эту короткую майскую ночь так и не пришлось. В 7 часов мы с Мажукиным снова выехали в Гавань, а оттуда на лодке спустились километров на пять вниз по течению Десны, пересекли южную границу Выгоничского района и причалили к поселку Яковскому, Трубчевского района.

Все время, пока мы плыли, я дремал на корме лодки, но и во сне меня не оставляла мысль о том, что говорил Демин: «Когда народ разозлится, он разметет все на свете».

В Яковском на лужайке колхозного двора, опустевшего за время войны, состоялось второе совещание. Над потертым листом пятикилометровой карты, разостланной Бондаренко, склонились четыре головы: две мохнатые — Алешинского и Мажукина, одна лысая — Бондаренко и лысеющая моя.

Участок Красный Рог — Выгоничи мы хорошо знали; каждый метр дороги был нами тщательно изучен. Населенные пункты на правом побережье Десны, от Уручья до Сосновки и от Никольского до Локня, были заняты партизанами, а село Хмелево и близлежащие поселки контролировались нашими отрядами. Таким образом, границы партизанской территории подходили почти вплотную к железной дороге и были отделены от нее с запада лесом, а с востока — пересеченной местностью. Весенняя вода заполнила болота, тянущиеся вдоль дороги, и немцы считали их непроходимыми. Речка Рожок здесь имела броды и готовые переправы. Что же касается сил противника, то они распределялись следующим образом. На участке Брянск — Выгоничи, защищая дорогу от партизан, курсировал бронепоезд. Кроме того, на станции Выгоничи находился батальон местной полиции. Мост охранялся ротой мадьярской пехоты, немецким взводом и батареей зенитной артиллерии. Здесь было четыре дзота: по два с восточной и западной стороны. От леса участок дороги ограждало проволочное заграждение в два кола.

Село Красное и мост поблизости от него охранялись словаками и батальоном мадьярской пехоты с артиллерией.

Воевать с нами словаки не хотели. Их офицеры давно уже искали связи с партизанами.

Накануне нашего второго совещания Тарасов доставил в штаб перебежчика, представителя этой словацкой части, поручика Мартина. Он перешел на нашу сторону с десятью солдатами. Словак не знал русского языка, мы не знали словацкого, но, несмотря на это, мы сумели Г объясниться. Поручик Мартин на листке бумаги детально вычертил нам расположение вражеских войск.

Этот красивый смуглолицый офицер, казалось, дает совершенно искренние и честные показания. Но, конечно, сразу положиться на него мы не могли. Проверили — сведения оказались абсолютно верными.

На участке Красный Рог, село Красное, Выгоничи и Полужье противник имел в охране два полка, бронепоезд на станции Выгоничи, подвижные части в городе Брянске.

— Сколько сил потребовалось бы командиру Красной Армии для проведения такой операции? — спросил меня Бондаренко.

— Вообще в наступательной операции принято считать нормальным соотношение сил три к одному, — ответил я.

— Какими же силами мы располагаем?