Читаем Народные дьяволы и моральная паника. Создание модов и рокеров полностью

Возникшие стили вскоре стали ассоциироваться с девиантными, осуждаемыми обществом ценностями. Тедди-бои стали первой молодежной группой, чья символическая инновация – а она была значительной – была отмечена вызовом, гневом и жестами отдаления. Точно так же, как это произошло потом с модами и рокерами, зарождающиеся стили в глазах общественности были нерасторжимо связаны с другими явлениями. С одной стороны, все объяснялось общей молодежной темой: «горячая молодежь», «знамение времени», «финансовый достаток»… С другой стороны, новые стили соединялись в восприятии с повседневными проблемами преступности, рутинной сферой системы контроля, и не имели ничего общего с газетными проблемами – пищей моральной паники.

Прежде чем рассмотреть конкретные стилевые источники модов и рокеров, необходимо дать общее описание взаимосвязей между молодежной культурой и агрессивной маргинальной подростковой преступностью[250]. Самый поверхностный способ определить эти отношения – использовать мотивы «дело не только в этом» и «горячая молодежь», т. е. предполагать, что подростковая культура, во-первых, однородна, а во-вторых, конгруэнтна преступным или девиантным ценностям. Этот подход аргументируется тем, что в отсутствие ритуального перехода к статусу полноценного взрослого создается подвешенное состояние, характеризующееся конфликтностью, неопределенностью, строптивостью и девиантностью. Автономная молодежная культура воплощает ценности, изолирующие группу от проблем перехода в новый возраст, становится источником таких разнообразных форм девиантности, как подростковая преступность, студенческий радикализм и уход из колледжей из-за наркотиков. В обществе считается, что подобные проявления усугубляются новым финансовым достатком – согласно мотивам «достатка» и «скуки».

Эта картина в значительной степени обманчива. Она игнорирует способы, которыми взрослое общество активно использует идею юности и молодежной культуры в частности, чтобы нейтрализовать любой реальный поколенческий конфликт. Подросткам отводится замкнутый мир со своими собственными заботами, их вступление в статус взрослых фрустрируется, за свою зависимость они получают вознаграждение. Культура тинейджеров делает из них беспомощных аутсайдеров[251]. Сама культура неоднородна; хотя ее артефакты могут быть откровенно бесклассовыми, она демонстрирует значительное расслоение по классовым, региональным, образовательным и другим признакам. Более того, с момента своего создания в 1950-х годах основная часть подростковой развлекательной культуры носила конформистский характер, отличалась пассивностью и не отходила от взрослых ценностей. Первые поп-звезды олицетворяли весьма консервативные ценности, представленные в их историях успеха: Томми Хикс, моряк торгового флота из Бермондси, стал Томми Стилом, Гарри Уэбб, заводской служащий из Чесханта, стал Клиффом Ричардом и т. д.[252] В шестидесятые эту тенденцию продолжили некоторые ливерпульские группы, а потом Том Джонс, Лулу, Энгельберт Хампердинк и другие. Несмотря на утверждения как апологетов, так и защитников поп-музыки, эти пластинки покупали не только мамаши и папаши.

Конечно, есть и другие течения, которые, возможно, сейчас стали доминирующими. Вопреки распространенным представлениям неправильно было бы описывать их связь с подростковой преступностью как простую экстраполяцию от сообщения к поведению. Я бы предпочел говорить о сложностях в отношениях между социальным классом, молодежной культурой и тем, что я называю экспрессивной маргинальной подростковой преступностью. Упор здесь делается не на рутинную повседневную подростковую преступность (в основном к ней относятся преступления против собственности), а на поведение более старших подростков, определяемое в различных источниках как хулиганство, вандализм и дебоширство. В частности, на проявления этого поведения, связанные с коллективными символическими стилями. Подобное поведение не следует объяснять как либо инструментальное, либо выразительное, но как и то и другое одновременно, и именно эти параллельные пути к событиям с участием модов и рокеров требуют отдельного рассмотрения.

<p>Проблема и решение</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

«В мире, перегруженном информацией, ясность – это сила. Почти каждый может внести вклад в дискуссию о будущем человечества, но мало кто четко представляет себе, каким оно должно быть. Порой мы даже не замечаем, что эта полемика ведется, и не понимаем, в чем сущность ее ключевых вопросов. Большинству из нас не до того – ведь у нас есть более насущные дела: мы должны ходить на работу, воспитывать детей, заботиться о пожилых родителях. К сожалению, история никому не делает скидок. Даже если будущее человечества будет решено без вашего участия, потому что вы были заняты тем, чтобы прокормить и одеть своих детей, то последствий вам (и вашим детям) все равно не избежать. Да, это несправедливо. А кто сказал, что история справедлива?…»Издательство «Синдбад» внесло существенные изменения в содержание перевода, в основном, в тех местах, где упомянуты Россия, Украина и Путин. Хотя это было сделано с разрешения автора, сравнение версий представляется интересным как для прояснения позиции автора, так и для ознакомления с политикой некоторых современных российских издательств.Данная версии файла дополнена комментариями с исходным текстом найденных отличий (возможно, не всех). Также, в двух местах были добавлены варианты перевода от «The Insider». Для удобства поиска, а также большего соответствия теме книги, добавленные комментарии отмечены словом «post-truth».Комментарий автора:«Моя главная задача — сделать так, чтобы содержащиеся в этой книге идеи об угрозе диктатуры, экстремизма и нетерпимости достигли широкой и разнообразной аудитории. Это касается в том числе аудитории, которая живет в недемократических режимах. Некоторые примеры в книге могут оттолкнуть этих читателей или вызвать цензуру. В связи с этим я иногда разрешаю менять некоторые острые примеры, но никогда не меняю ключевые тезисы в книге»

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология / Самосовершенствование / Зарубежная публицистика / Документальное
21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология