Народные дьяволы и моральная паника. Создание модов и рокеров

Первые признаки, первые ласточки обособленности, впоследствии столь ясно и яростно выраженной Rolling Stones и The Who, появились вместе с тедди-боями. Они стали первой группой с самобытным стилем, хотя и выступали не столько против «взрослых», сколько против маленького ассортимента пятидесятых: кафе, пустого города, поп-культуры танцевальных залов, заведений типа Locarno и Месса[256], предназначенных для людей старше двадцати[257]. Их стиль был позаимствован у другой социальной группы – эдвардианских денди, и его преувеличение и ритуализация отразились в действиях группы: в некоторой брутальности, бесчувственности, безразличии, почти стоицизме.

Насилие тоже было, достаточно устрашающее, чтобы вызвать моральную панику, но меньше, чем воображали многие и, конечно же, пресса[258]. Ничего настолько драматического, как инцидент в Клактоне, «сделавший» модов и рокеров, не случилось, но стиль тедди-боев также очень четко формировался социетальной реакцией на его первоначальные проявления. Стилистические инновации рассматривались – и по праву – не только как новое в стиле одежды, но как предвестники нового культурного контура, который придется учитывать при составлении нормативной карты общества.

Герои пятидесятых были подогнаны под американскую модель брутального и пижонского: самыми совершенными ее образцами были Марлон Брандо и Джеймс Дин, а Элвис Пресли представлял их точный музыкальный эквивалент. Но если в Америке этот тип возник из куда более сложных течений и отсылал к ним, тедди-бой являл собой нечто очень простое. Фильмы типа «Рок круглые сутки», «Jamboree!» и ворчание, которое иногда доносилось в адрес тедди-боев, никак не предвещали всего этого распространения, неразберихи и разборок в молодежном сообществе в последующие несколько лет.

Моды возникли, по выражению Наттолла, в классическом стиле – в противовес романтическому. Стиль тедди-боев, рожденный в традиционных рабочих районах Южного Лондона, дошел до гротескных крайностей (как это часто бывает в стилях одежды на последних этапах их существования), уступивших дорогу «улучшенному» драпированному костюму[259]. В этот период о себе заявил новый подросток конца пятидесятых, безупречно воплощенный в стилизованном романе Колина Макиннеса «Абсолютные новички»[260]. Эти дети были сообразительными и уверенными в себе, хотя и наивными и грубоватыми по сравнению с американскими ровесниками; даже в среднем классе было не найти такого тонко организованного и модного типа, как сэлинджеровский Холден Колфилд. Молодежь переняла то, что кратко обозначалось как «итальянизированный» стиль одежды, перетекла в мир баров Ехргesso и променяла громкие эксцессы рока на ритм-энд-блюз в его камерном варианте.

Некоторые, например Наттолл, видели в этих ребятах – а не в рокерах, как обычно считалось, – истинных преемников тедди-боев: они унаследовали высокомерие, самоуверенность и разборчивость и были слишком привередливы для дорожных закусочных, где собиралась другая публика. Именно их стиль одежды, их модничанье породили современного модернистского мода. В начале шестидесятых перемены распространялись быстро, молодежная культура была открыта новым влияниям, а ее типы сложно поддавались классификации. На сцену вышли студенты художественных училищ и бросившие учебу в колледже или университете; фокус музыкальных пристрастий сместился с громкого рока и кратковременного увлечения скиффлом и старой конформистской балладной традицией на местные группы – Beatles, Kinks, Pretty Things, Rolling Stones. Атмосфера в лондонских клубах Flamingo и Marquee сгущалась, она была яркой и истерической. Здесь началась эпоха модов, к 1963 году достигшая одной из своих вершин.

Параллельно с модами эволюционировали рокеры. Их можно было с полным основанием считать похожими на тедди-боев по крайней мере в двух отношениях: во многом они оставались люмпенами, не уловившими новый образ, олицетворяемый модами; кроме того, они были более общительными и прямыми, ближе к образу грубиянов прошлых лет. Но, как подчеркивает Наттолл, это не была простая трансформация тедди: в своем стремлении к ранней грубости чистого рока рокеры были романтиками. Переходной моделью для них – как итальянизированный стиль для модов – стали мотоциклисты-байкеры (ton-ups). Эти ребята заметили, что тедди становятся слишком респектабельными (кстати, в середине шестидесятых костюмы тедди-боев уже продавались на барахолках), и обратились непосредственно к американскому мотиву «диких» (Wild Ones): мотоциклам, черной коже и металлическим заклепкам. Они обитали вдали от города и кофеен, на шоссе и в придорожных кафе. Самые культовые из этих кафе, такие как Busy Bee и Асе на южном конце автомагистрали Ml, и теперь, более десяти лет спустя, являются местом паломничества для верных. «Рокеры» – термин, конечно же, происходящий от приверженности к раннему року, – имя, которое они сами выбрали и на которое откликались.