Читаем Народные дьяволы и моральная паника. Создание модов и рокеров полностью

Реакция культуры контроля была инновационной в том смысле, что некоторые меры контроля оказались недостаточными, как по способу их реализации, так и по содержанию. Любые настоящие или предложенные изменения опять же были легитимированы путем обращения к системе верований. Если, к примеру, кто-то имеет дело с состоятельной группой людей на мотороллерах, то «штрафы не возымеют эффекта» и придется предложить инновационные меры, такие как конфискация мотороллеров или принудительные работы. Те же самые верования, оправдывающие эскалацию, могут оправдать и инновацию (по Коэну), которая приостанавливает действие определенных принципов, регулирующих индивидуальную свободу, справедливость и игру по правилам. Полицейские и судебные практики (о них пойдет речь ниже), базирующиеся на подобной приостановке, либо вызывали недоверие как новые, либо отвергались как чрезмерная реакция. Но со временем они были приняты и стали обычным делом: разные фургоны, принадлежащие муниципалитету, были переоборудованы в полицейские машины, и этому в Брайтоне уже не удивлялись.

Чтобы определить, насколько адекватно СМИ отражали инновационную реакцию на произошедшее, были проанализированы мнения, высказанные в Маргите. Результаты представлены в табл. 2. Хотя неконкретные решения сложнее классифицировать, довольно большая часть из них инновационна в том смысле, что они призывают к ужесточению существующих мер, а не просто к их эффективному исполнению. Что касается конкретных мер, почти все они были в той или иной степени инновационны; особенно выделяется последняя категория: требование предоставить полиции больше полномочий.

Истинные инноваторы, в коэновском смысле, либо перечисляли несколько решений в разных комбинациях, либо подробно излагали свой план. Ниже приведены четыре решения, представляющих различные степени сложности этой реакции[152].


Таблица 2. Мнения по решениям проблемы модов и рокеров


1. Запретить ношение одежды в стиле модов, издать закон о стрижках (предписывающий мужчинам стричься достаточно коротко), дать понять, что уличные беспорядки будут наказываться более строго – с использованием пожарных шлангов, розог и принудительных сельскохозяйственных работ.

2. Использовать пожарные шланги, требовать возмещения ущерба и издать судебные постановления о пробации с особыми условиями, запрещающими «шпане» водить мототранспорт или отъезжать от дома дальше, чем на шесть миль, запретить «всей осужденной шпане» общение с другими осужденными, распитие алкогольных напитков, нахождение в общественных местах во время праздничных дней или после девяти вечера.

3. Наделить полицию дополнительными полномочиями (использовать блокпосты для перехвата нарушителей спокойствия), расширить Акт о бродяжничестве, чтобы покончить с ночевками на пляжах, шире применять в качестве наказания заключение под стражу («семь дней в запертом помещении и ненавистная принудительная баня могут возыметь благотворное действие на молодых хулиганов, ранее не судимых»), использовать полицейских собак, создать центры содержания под стражей, исправительно-учебные центры, публиковать имена и адреса несовершеннолетних, признанных виновными в совершении преступлений, подобных инциденту в Маргите.

4. Из-за сложностей в определении «незаконных собраний с целью спровоцировать нарушение общественного порядка» необходимо изменить нормы общего права, чтобы предотвратить хулиганство. Полицейских следует наделить полномочиями по мере необходимости «останавливать банды, передвигающиюся на дорожных транспортных средствах, на том основании, что они представляют собой незаконные собрания, конфисковывать транспортные средства без компенсации, возлагая на членов банды бремя доказательства, что они являются безобидным велосипедным клубом».

Таблицы 3 и 4 показывают степень инновационности реакций среди групп, привлеченных из общественности, – выборки Брайтона и Нортвью соответственно.


Таблица 3. Выборка Брайтона. Предпочтительное решение проблемы модов и рокеров


Таблица 4. Выборка Нортвью. Мнения о подходящих наказаниях для модов и рокеров


Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

Обществознание, социология / Политика / Образование и наука / История
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология