Читаем Народные дьяволы и моральная паника. Создание модов и рокеров полностью

Сначала система предупреждения действовала локально, ограничиваясь несколькими приморскими курортами на южном побережье. Хотя ничто в клактонском инциденте не предвещало повторения, реакция на него сделала угрозу повторного «представления» вполне реальной для других курортов. Понадобилось всего одно интервью с рокером, который сказал (или так передали его слова): «В следующий раз достанется Брайтону», чтобы градус угрозы повысился. Об атмосфере ожидания и страха сразу после Клактона и перед следующими праздничными выходными можно судить по публикациям в местной прессе.

За несколько дней до Троицы в одной из брайтонских газет была опубликована статья под заголовком «Бунтующие рокеры планируют нападение на Брайтон» (Evening Argus, 13 мая 1964 года). Утверждалось, что в нескольких приморских городах были получены письма и анонимные звонки с предупреждениями о следующем «вторжении» модов и рокеров. Стали известны детали планов, разрабатываемых полицией («Мы немедленно примем против них решительные меры»), а в субботу в газете появилась еще одна статья («Приморские города готовы к беспорядкам»), в которой рассказывалось, что в Брайтоне, Истборне и на других курортах полицейским отменили отпуска. Тогда же редакционная колонка другой брайтонской газеты (Brighton and Hove Gazette, 15 мая 1964 года) предупреждала о «…поднимающих бунт рокерах, которые, по слухам, задумали устроить в Брайтоне Клактон». На случай если действенные свойства этого предупредительного сигнала не были восприняты общественностью, читателей призывали: «…если вы увидите признаки назревающего „Клактона в миниатюре“, вам следует оказать активное содействие полиции, заявив об этом». Это тот же тип предупреждения, что и приказ жителям зоны, которой угрожает затопление, эвакуироваться, услышав сирену; но если в данном случае эвакуация уменьшит последствия бедствия, то жители Брайтона, сенситизированные, готовые заявить о «Клактоне в миниатюре», фактически создали бы девиантность в смысле, близком к первоначальному в рамках трансакционного подхода. Таков парадокс, присущий моральным паникам.

Предупреждения в Маргите были более конкретны, так как на Пасху там произошли небольшие инциденты. Нагнетание в Isle of Thanet Gazette в апреле и мае – с такими статьями, как «Заковать их в колодки», и историями местных народных мстителей – не оставляет сомнений, модов и рокеров ждали. Уже 3 апреля в одной редакторской колонке было отмечено, что хулиганство на Пасху «…можно считать предвкушением того типа поведения, которое захватит наши побережья во время наступающего курортного сезона, если прямо сейчас не будут приняты быстрые и эффективные меры».

После того как вторая волна инцидентов подтвердила ожидания, предупреждения стали шириться. Национальная пресса и другие источники общественного мнения дали ясно понять, что моды и рокеры были институционализированной угрозой приморским курортам. Символизация сделала сигналы к распознаванию зарождающейся девиантности («Клактоны в миниатюре») намного более уловимыми. Предупреждения выносились раньше, а угроза определялась не как вероятная, а как неминуемая.

Газета Evening Standard (27 августа 1965 года) опубликовала масштабный отчет о приготовлениях полиции и процитировала ее представителя, который рассказал, что выходные у них были отменены «…как мера предосторожности против обычных беспорядков между соперничающими подростковыми бандами» (курсив мой. – С. К.).

По мере того как культура социетального контроля двигалась в сторону расширения, эскалации и инновации, система предупреждений становилась все более формализованной и бюрократизированной. Незадолго до праздников в августе 1964 года Воздушная полиция Министерства внутренних дел обнародовала схему переброски подкреплений по воздуху с помощью Транспортного командования ВВС Великобритании. Местная газета в статье под названием «Город готов принять всех, кто приедет» сообщала, что, помимо тщательной полицейской подготовки, велась работа по обеспечению работы муниципального суда в выходные дни (Hastings and St Leonards Observer, 1 апреля 1965 года). Делались предупреждения и ставились декорации: не оставалось сомнений в том, что представление состоится, надо было только убедиться, что у народных дьяволов и их обличителей будут подходящие площадки для выступления.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

Обществознание, социология / Политика / Образование и наука / История
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология