Народы моря

Леарх уже выковал доспехи всем моим матросам, навербованным на Крите. Ему помогали сыновья и пять рабов, одолженных мной. Работа, в общем-то, не мудреная. Изготовить несколько пластин толщиной миллиметра два, пробить в них дырочки и соединить заклепками между собой и с кожей, закрывающей сверху, чтобы металл не нагревался на солнце. По крайней мере, по трудоемкости не сравнить с литьем нагрудника из бронзы, требующим изготовления формы и дальнейшей доработки холодной ковкой. Наверняка у него найдется уже готовый, но еще не проданный.

— Ты получишь доспех, если твоя новость окажется очень важной, — пообещал я.

Звулун помолчал пару минут, будто собирался с духом перед тем, как совершить предательство, и выпалил:

— Утром тебя позовут к Ифтаху, а во дворце арестуют и передадут речным людям.

Речными людьми финикийцы называли жителей Та-Кемета. Сегодня в порт прибыла военная галера оттуда с многолюдной делегацией, которая сразу же направились с дарами во дворец Ифтаха. Одаривать правителя — это обычная практика, поэтому я не обратил на египтян особого внимания. Разве что отметил в делегации своего старого знакомого Хаемхата, на этот раз не узнавшего меня. Тогда решил, что писец просто не заметил меня. Теперь было понятно, что очень даже заметил, но больше не захотел признаваться в совместной службе в крепости Джару. Наверняка это он, чтобы выслужиться и замолить прежние грехи, сообщил кому следует о том, что я жив и здоров и нахожусь в городе Губл. За это его, видимо, вернули на службу, включив в делегацию.

В том, что гублцы выдадут меня египтянам, чтобы не поссориться с ними и не потерять выгодную торговлю, я не сомневался. Оставалось выяснить, насколько решительно собираются действовать.

— Когда и сколько людей пошлют, чтобы позвать меня? — спросил я.

— Рано утром, как только рассветет, чтобы застать тебя дома. Придет всего трое стражников, и я за старшего, чтобы ты не насторожился, — ответил он.

— Если именно так и будет, доспех получишь у моего тестя, — сказал я. — Его ведь не тронут?

— Речным людям твой тесть не нужен! — весело, словно услышал что-то смешное, произнес Звулун.

Когда начальник караула ушел, я послал слуг за Эйрасом и Потифаром. Оба «жаворонки», ложатся рано, готовились ко сну, поэтому пришли в не самом лучшем настроении. Моя новость сделала их еще мрачнее.

— Только обжились на новом месте — и вот опять! Чем я прогневил богов?! — тяжело вздохнув, молвил тесть.

— Ты можешь остаться здесь, тебе ничего не грозит, — сказал я.

— Нет, не дадут мне здесь жить спокойно. Да и что это будет за жизнь?! — печально произнес он, привыкший быть одним из самых влиятельных купцов города. — Как устроитесь где-нибудь, сообщите мне.

— Обязательно, — пообещал я.

После чего мы обсудили с ним, как распорядиться моим имуществом, если его не отберут, и как будем поддерживать связь.

Отпустив тестя, составил с Эйрасом план на ночь и утро. Надо было предупредить всех ахейцев живущих в городе, чтобы подготовились к переезду и возможным осложнениям на пути к порту, и тех, в основном новичков, кто ночевал на парусниках, чтобы поддержали нас. Городские ворота уже закрыты, но желающий выйти из города всегда сможет договориться со стражей, которая за небольшую мзду продуктами или вином спустит со стены на веревке. Вряд ли стражников предупредили о готовящейся утром операции, поэтому неугомонный, пьяный ахеец, решивший ночью добраться до своего судна, не вызовет подозрения. Кстати, ахейцы, по мнению финикийцев, — жуткие пьяницы. В свою очередь, по мнению египтян, финикийцы — такие же жуткие пьяницы, как и ахейцы.

Глава 44

Ночью в моем доме спали только я и дети. Все остальные паковали барахло. Я сказал жене, что ее отец заберет все ценное, что мы не сможем увезти, и потом передаст нам, но Хана решила не оставлять ничего, даже фрукты с деревьев струсить. Воспитана так. Там, где заканчивается обычная жадность, начинается семитское воспитание. К утру все было сложено во дворе, ждало две арбы, которые обещал прислать на рассвете ее отец.

Они приехали всего минут на пять раньше, чем пришли стражники. Мои рабы и ахейцы, пришедшие помочь мне, как раз грузили наше барахло, когда во двор зашел Звулун в сопровождение трех солдат. Командир стражников талантливо изобразил удивление, увидев наши сборы, а потом и возмущение, когда ахейцы разоружили его и солдат и заперли в пустой кладовой, где стоял всего один старый кувшин с водой. Сколько им придется там сидеть — неизвестно, а смерть стражников не входила в мои планы.

После чего две арбы поехали по улицам города в сторону берега моря. Там к нам присоединялись другие транспортные средства, на которых ахейцы вывозили свои семье и нажитое непосильным пиратским трудом. Все мужчины были в доспехах и при оружии. Прохожие провожали нас удивлёнными взглядами. Их удивление удивило меня. Был уверен, что весь город уже знает, за кем приплыли египтяне. Несмотря на отсутствие радио и телевиденья, новости сейчас распространяются со скоростью ветра, а информационный ветер дует сразу во все стороны.