Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события

В 1830 году реакцией на сокращение рабочих мест на фермах из-за широкого распространения новой механической молотилки в Британии стали свинговские бунты. Духовным лидером бунтовщиков снова стал воображаемый человек, капитан Свинг, и снова бунтовщики уничтожали машины. Конечно, нельзя было не заметить сокращение занятости в сельском хозяйстве из-за растущей механизации.

Подобные изменения пугали жителей передовых стран, переживавших наиболее активную механизацию. Жить и работать на земле было давней традицией, а теперь рабочим приходилось заниматься чем-то абсолютно новым, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

При этом новые рабочие места, как правило, требовали от людей переезда в многолюдные города. Описывая свои страхи, они не употребляли слова «технологическая безработица», «компьютеры» или «искусственный интеллект». У них были свои термины для этого явления, в том числе «трудосберегающие приспособления», «трудосберегающие устройства», «трудосберегающие изобретения», «трудосберегающие машины и механизмы» и «трудосберегающие процессы».

Нарративы кризисных 1870-х годов

Во время кризиса 1873–1879 годов в Соединенных Штатах и Европе особенно сильно ощущались настроения, что трудосберегающие изобретения как минимум отчасти виноваты в высокой безработице. В итоге эти опасения заняли центральное место в общественном сознании, что, вероятно, усугубило и ситуацию в экономике. В Соединенных Штатах данный кризис обычно связывают с финансовыми спекуляциями, которые привели к банковской панике 1873 года. Но причину, почему кризис стал глобальным, может объяснить вызывающий страх нарратив о потере работы в долгосрочной перспективе и низких шансах трудоустройства из-за трудосберегающих изобретений. Несомненно, экономический упадок 1870-х годов сопровождался активным переходом фермеров на использование трудосберегающих машин и механизмов, а также увеличением числа рабочих, уничтожавших машины, и враждебно настроенных наемных сельхозработников (3). Источником враждебности была массовая озабоченность разнорабочих своим будущим.

В разгар экономического кризиса знаменитая Всемирная выставка 1876 года в Филадельфии, посвященная столетию независимости США, выглядела скорее витриной активной механизации труда, чем воспоминанием об американской революции. На ней, правда, были представлены некоторые личные вещи Джорджа Вашингтона – и на этом ее историческая составляющая заканчивалась. В основном же на ней были образцы достижений современной промышленности из двадцати стран мира. Путеводитель описывает один из самых ярких экспонатов гигантского зала машин:

«В центре здания расположен паровой двигатель Corliss мощностью 1400 лошадиных сил, способный приводить в движение систему валов, необходимых для работы всех экспонируемых машин. Этот двигатель имеет 40-дюймовый цилиндр с ходом 120 дюймов и сконструирован специально для этих целей. Его будут запускать по мере необходимости, и ожидается, что двигатель на выставке возьмет на себя часть работы по приведению в движение валов. Основные валы находятся на высоте 18 футов над землей и проходят почти по всей длине здания, а промежуточные идут в определенных местах от проходов до магистралей» (4).

Выставка также дала повод для беспокойства по поводу сохранения рабочих мест в сельском хозяйстве:

«Среди самых масштабных и интересных экспонатов будут сельскохозяйственные машины, которые активно используются в том числе на фермах и плантациях при обработке почвы, сборе урожая или предпродажной подготовке товаров, различные продукты пищевой промышленности, а также усовершенствованные приспособления для разведения рыбы» (5).

Впечатляющие технологические экспонаты Всемирной выставки вызвали опасения по поводу сохранения рабочих мест и ужасных последствий безработицы для человечества. В 1876 году газета The Philadelphia Inquirer писала:

«Отсутствие работы вызывает уныние, чувство безнадежности и отчаяние. Богадельни, благотворительные учреждения, тюрьмы и исправительные колонии переполнены. Мужчины унижены. Распадаются семьи. А следом идут нищета, преступления и самоубийства. А также новые жертвы для виселицы… Сегодня один человек делает то, что было бы очень трудным делом сто, пятьдесят лет назад. Используя паровую энергию, произведенную из семи тонн угля, можно всего за 10 часов сделать 33 000 миль хлопчатобумажной нити, а без паровых машин для этого понадобился бы ручной труд 70 000 женщин! Но потребление не поспевает за машинным производством. Рынки перенасыщены» (6).

Растущие опасения привели к тому, что в 1879 году сенатор от штата Массачусетс Джордж Фрисби Хоар учредил комитет «для выяснения уровня внедрения трудосберегающих процессов при производстве и распределении товаров для замены ручного труда» (7).