Нарративная практика. Продолжаем разговор

Для некоторых людей, страдающих от анорексии, очень значимым оказывается представление о жизни как о произведении искусства, для них в анорексии есть нечто, тесно связанное с красотой, эстетикой, и именно это привлекает их к этому образу жизни. Эту идею сложно принять, но важно ее учитывать.

В ходе бережных терапевтических бесед люди получают возможность описать то, что для них ценно, то, к чему они стремятся. Мы можем признать эти ценности, эти устремления, проявить уважение к ним, насытить их и развить, и одновременно с этим дать людям возможность действовать так, чтобы вырваться из-под ограничивающего и порой угрожающего их жизни влияния нервной анорексии.

Почему настолько важно найти и понять, что люди ценят и к чему они стремятся?

Как в любой другой терапевтической беседе, разговор о том, что для человека важно, становится основой для сотрудничества. Образ жизни конкретного человека никогда не соответствует убивающей его проблеме на сто процентов. Всегда можно найти какие-то проявления, противоречащие этим разрушающим факторам, даже если эти проявления трудно поначалу обнаружить. Крайне важно, чтобы параллельно с описанием проблемы и механизмов ее влияния на жизнь человека мы услышали бы о тех проявлениях жизни, которые противоречат этим механизмам.

Эти альтернативные проявления опираются на ценности и намерения людей в отношении жизни. В терапевтических беседах мы можем проследить социальную, отношенческую историю того, что люди считают важным. Конкретные навыки, умения и знания пришли в их жизнь через взаимодействие с другими людьми. Там они возникли и развивались. Соответственно, терапевтические беседы помогают обнаружить другие голоса, с которыми люди могут чувствовать контакт, общность. Связь предпочитаемых историй своей идентичности с жизнями значимых других обеспечивает иную территорию, на которой люди могут находиться, – территорию, свободную от разрушающего влияния нервной анорексии.

В процессе пересочинения часто становится возможным взять некоторые из смыслов, переживаний, приведших человека к тому специфическому образу жизни, которым он сейчас живет, и вплести их в альтернативные жизненные сюжеты. Например, человек ценит жизнь как произведение искусства, как красоту. Наша задача – встроить эти ценности в жизненную историю так, чтобы при этом укреплялось ощущение общности, а не изоляции; чтобы проявлялась забота о себе, а не владение собой. Вглядываясь в социальный контекст своей жизни, связывая смыслы и переживания, люди получают возможность оказаться на других территориях своей идентичности.

Глава 7. Признание ответственности. Работа с мужчинами, совершавшими насилие

В этой главе описывается подход к работе с мужчинами, которые совершали насилие в отношении женщин[27]. Я перечислю здесь основные положения, на которых основывается эта работа, предложу «карту» для терапевтических бесед (или по-другому – схему беседы), а также приведу некоторые документы, в которых эта работа отражена.

Соображения безопасности и партнерства

С самого начала важно обозначить, что при работе с мужчинами, совершившими насилие по отношению к женщинам, самое важное – гарантировать безопасность женщин и детей. Прежде чем вовлекать мужчин в описанные в этой главе разговоры, необходимо предпринять шаги, обеспечивающие женщинам и детям безопасность. Более того, оценка эффективности терапии строится на том, что именно женщины и дети оценивают, насколько поменялось поведение мужчины под воздействием наших разговоров (см. Hall, 1994; Tamasese & Waldegrave, 1993; Tamasese, Waldegrave, Tuhaka & Campbell, 1998; White, 1994). Эти соображения лежат в основе описанного здесь подхода к работе.

Исходные предположения

Прежде всего мы допускаем, что «насильник» – это не единственная характеристика идентичности этих мужчин. Они совершают насилие, но это не все, что они делают в жизни, этим их идентичность не исчерпывается. Мы не описываем их тотально негативно, и когда мы подчеркиваем, что их идентичность не сводится к насилию, у них появляется возможность войти в контакт с теми аспектами своей личности, которые не связаны с насилием, не определяются им; у них появляется возможность взять на себя ответственность за совершенные ими действия. При этом я опираюсь на следующие допущения:

– мужчины, попадающие ко мне на прием потому, что совершали насилие, не сами придумали те способы воздействия, которые они применяли по отношению к людям;

– мужчины, которых направляют ко мне за совершение насилия, не являются авторами тех образов идентичности, которые ассоциируются с насилием и агрессией.