Нарративная практика. Продолжаем разговор

Я думаю, что экстернализующие беседы помогают людям связывать свои поступки с их последствиями. Они могут рефлексировать и приходить к каким-то выводам, видеть уроки, которые они извлекают из конкретных ситуаций. Почему я так напираю на развитие понятий? Потому что я считаю, что именно наполнение понятий смыслом делает возможным «брать на себя ответственность».

Если говорить проще, шаги таковы: первый – экстернализовать проблему. Второй – рассмотреть последствия. Третий – отрефлексировать последствия и спросить, почему мы приходим к тем или иным выводам по поводу этих последствий. Четвертый – прийти к определенным выводам, касающимся жизни: чего человек от нее хочет, чему он придает ценность, какие у него есть намерения в отношении собственной жизни. И пятый – довести все это до уровня истинных понятий, поднятых над конкретной ситуацией так, что это можно будет переносить из одного сочетания обстоятельств в другое. В этом конкретном интервью юноша говорит, что, среди прочего, «делать больно» забирает у него чувство принадлежности к семье. И я понимаю, что чувство принадлежности к семье – оно сейчас уже не про какую-то конкретную ситуацию. Оно стало абстрактным понятием.

Я надеюсь, что этот краткий рассказ поможет проиллюстрировать, каким образом экстернализующие беседы открывают для людей возможность брать на себя ответственность за собственную жизнь.

Глава 9. Восстановление ценностей на основе резонансного отклика. Нарративные ответы на травматический опыт

В этой главе рассматриваются такие терапевтические процессы, как «восстановление ценностей» и «резонансный отклик», и их значение для преодоления травмирующего опыта и оживления «потока сознания», или «языка внутренней жизни». Я хочу привести цитату Уильяма Джеймса о потоке сознания (James, 1890):

«Сознание подобно жизни птицы, которая то сидит на месте, то летает. Язык имеет свой ритм: каждая мысль выражается предложением, и каждое предложение завершается точкой. Места отдыха, отдохновения обычно заняты какими-то чувственными образами, особенность которых заключается в том, что их можно удерживать перед внутренним взором неопределенное время и созерцать в неизменности; переходные промежутки заняты мыслями о статических и динамических отношениях, которые мы по большей части устанавливаем между объектами, воспринятыми в состоянии относительного покоя».

Прямое обращение к травматическому опыту людей неизбежно оказывается в лучшем случае непродуктивным, а иногда приводит к ухудшению ситуации: подобные действия могут способствовать ретравматизации и отчуждению. Когда мы (терапевты) намеренно пытаемся дестабилизировать человека, подвергая сомнению сформированные им в контексте травмы негативные заключения о собственной идентичности (заключения, которые хранятся в системе семантической памяти и обладают статусом факта), – это может порождать ощущение отчуждения, ощущение, что к тебе проявляют неуважение или над тобой смеются.

Первичная терапевтическая задача при работе с последствиями травмы состоит в обеспечении контекста для развития или восстановления такой внутренней реальности, которая порождает чувство связи с собой, распознаваемое как «это – я», «я узнаю себя». Это связано с усвоением языка переживаний, нарративного по форме. Именно такой язык Уильям Джеймс называет «потоком сознания».

Развитие или переосмысление этого переживания происходит в ходе терапевтического расспрашивания, сводящего разнообразный жизненный опыт в единую сюжетную линию, которая создает у человека ощущение преемственности и непрерывности. Объединение разных элементов опыта вокруг конкретных тем и соответствующих метафор вносит существенный вклад в переживание целостности и непрерывности жизни.

Ниже я рассмотрю всего лишь несколько из множества возможностей для создания контекста, оживляющего «поток сознания» и развивающего его. Эти возможности основываются на понятиях «восстановление ценностей» и «резонанс».

Восстановление ценностей и резонанс