Нарушенные правила (ЛП)

Когда нищий наконец разглядывает её, он едва не заходится хохотом. Зарычав, он выхватывает нож и с размаху делает выпад в её сторону, целясь в живот. С тихим вскриком Эовин отпрыгивает назад, и её кинжал царапает шею вора. Этот первый порез недостаточно глубок, чтобы убить; но когда вор пытается ударить её снова, она уворачивается от выпада и вонзает кинжал ему в бок, пронзая кожу сквозь рубашку. От испуга он роняет нож, тут же хватаясь за кровоточащую рану; вместо того, чтобы остаться с ней лицом к лицу, он решает сбежать.

Пальцы Эовин влажные от крови, на её руке расцветает маленький порез, но она почти не замечает боли. Нахмурившись, она поворачивается к Гриме.

— Вы ранены, советник? — спрашивает она, подходя к нему и кладя прохладную ладонь на его щеку. — Он не навредил вам?

Грима не говорит, не думает. Его пальцы обвиваются вокруг её обнаженных рук, притягивают к себе, и он накрывает её рот своим в неистовом, отчаянном поцелуе благодарности.

Порочная кровь с силой бьётся в жилах Эовин. Её первая реакция, животная по своей сути, — ответить, обхватить его руками за шею и с рычанием впиться ему в губы. Он рычит в ответ, ловит её волосы и оттягивает их, обхватывает её рукой за талию, чтобы прижать к себе.

С ужасом Эовин понимает, что они могли бы овладеть друг другом прямо здесь, как дикие кошки, отчаянно совокупляющиеся под открытым небом. Очевидно, та же мысль приходит в голову и Гриме. Его рука опасно перемещается с внешней стороны её бедра на внутреннюю, пальцы сжимают тонкую ткань её сорочки, будто желая сорвать её.

— Эовин, — он прижимается к её губам, едва прервав поцелуй. — Моя воительница, моя леди…

Упоминание титула тут же выводит её из всякого состояния дикости. Задыхаясь, она отрывается от его рта и выпутывается из его рук. Её губы покрыты следами от его поцелуев, а прикосновения его пальцев на бедре горят, как ожоги.

Мгновение они настороженно глядят друг на друга: Грима по-прежнему прижат к стене, Эовин напряжена и готова нанести удар. Но затем Грима отступает от своей опоры и как ни в чём не бывало отряхивает одежду.

— Что ж, моя принцесса, — говорит он, через силу растягивая губы в тонкой улыбке. — Похоже, вы спасли мне жизнь, хоть это и могло вам дорого стоить. Я безмерно благодарен вам.

Он расстёгивает свой тяжелый плащ, и на мгновение Эовин кажется, будто он собирается продолжить начатое, но он всего лишь снимает его и протягивает ей.

— Нам не следует бродить по улице, когда вы почти обнажены, миледи, — произносит он.

Внезапно Эовин вспоминает, что раздета. Покраснев, она берёт плащ и прикасается к его пальцам — намеренно? В этот момент она и сама не понимает. Её кровь закипает, а рот ноет. Поцелуешь меня снова?

— Спасибо, Грима, — благодарит она, с некоторым усилием принимая плащ. Она опускает голову, чтобы скрыть румянец, но Грима всё равно замечает его и жарким взглядом пробегается по линии её скулы.

Он предлагает ей руку, притягивает её к себе и нежно приобнимает за талию. Этот жест неуместен и интимен, но прежде, чем она успевает запротестовать, он тащит её обратно в лавку, где её с разинутыми ртами ждут служанка и швея.

Служанка вырывает её из рук Гримы, как будто он намеревается убить её, и смотрит на него с вызовом.

— Вон, — велит она, сердито указывая на дверь. — Быть может, леди и забылась, но вы-то, милорд, должны понимать.

Его светлые, разные по размеру глаза опасно и холодно сужаются.

— И что же именно я должен понимать? — спрашивает он. — Быть может, мне следовало оставить плащ при себе и позволить Эовин вернуться сюда нагой и без охраны? Быть может, так тебя устроило бы больше?

Служанка вздрагивает, рот её то раскрывается, то захлопывается, как у рыбы, но она не отвечает. Эовин, закусив губу, сильнее заворачивается в плащ. Одно лишь ощущение его на теле кричит о роскоши и власти; он гладит её по коже, как гладили бы его руки, почти полностью поглощая её. Всё в нем, думает Эовин, пропитано колдовством — колдовством, которое, похоже, действует даже на неё.

Возможно, на неё в особенности.

Служанка, очевидно, не может подобрать слов, чтобы ответить.

— Так я и думал, — говорит Грима, резким движением головы давая понять, что их разговор окончен. Его взгляд, голодный и жаждущий, вновь обращается к Эовин.

— Я вновь благодарю вас, миледи, за мою жизнь, — говорит он ей, кланяясь с искренностью, совершенно чуждой его натуре. — Я у вас в долгу.

Эовин поднимает глаза и отвечает, не успевая толком понять, что именно говорит.

— Как мне повезло, что такой человек, как вы, остался у меня в долгу. Вы можете многое сделать в уплату. Я этого не забуду.

Он смотрит ей в глаза, улыбается, и в его улыбке нет ничего скромного или целомудренного.

— Как и я, милая леди.

*

Когда Эовин возвращается в Эдорас с заказанными платьями и другими приобретениями, всё её оружие пропало.