Наш величайший дар (СИ)

Эрик прижимал к дивану полуобнаженного Чарльза, не желая вставать с его разомлевшего тела, и неспешно поглаживал его лицо, задевая кончиками пальцев раскрасневшиеся, припухшие после поцелуев губы. Растворялся в этом образе, чувствуя, что у него никогда в жизни не было никого ближе…

- Я не причиню тебе боль, - пообещал Эрик, снимая с себя рубашку, и торопливо стянул с себя ботинки, прежде чем забраться в постель к напряженному телепату.

- Да, конечно, - грустно хмыкнул профессор в губы Эрика, не позволяя ему так легко себя поцеловать. – В прошлый раз, когда ты не хотел причинить мне боль, я стал инвалидом, а ты просто ушел… - почти прошипел Ксавьер, с болью и сожалением глядя на своего друга, не разделяя его возбуждения, но вместе с тем не в силах злиться на него, глядя в его серые глаза.

- Черт, - выдохнул Ксавьер, стоило Эрику бережно коснуться его тела, неспешно задирая рубашку, поглаживая обнажившееся худое тело, извиняясь с каждым прикосновением, вновь раздевая уже реального Чарльза, обжигая кожу легкими поцелуями.

- Я не могу изменить прошлого, - выдохнул Леншерр, лаская дыханием ключицу Ксавьера. – Пока не могу, - уже увереннее добавил Эрик, касаясь лица Чарльза. И на этот раз в поцелуе не чувствовалось ни капли сдержанности. Дыхание быстро сбилось, и Эрик чувствовал, как Чарльз нервно вздыхает в его губы, не сопротивляясь, отчаянно цепляясь холодными пальцами за спину друга.

Чарльз помнил эти реальные поцелуи и помнил, как прежде его тело быстро и охотно на них отзывалось, как путались мысли. Прежде. А теперь он отчаянно пытался испытать хотя бы часть прежних ощущений. Чувствовал, как нервно бьется сердце в груди, как тело расслабляется от поцелуев, а в душе все болезненно сжимается. Ближе. Он хотел ощутить Эрика ближе. Но не мог его чувствовать, как прежде. Как бы ни прижимался к нему и как бы яростно ни отвечал на поцелуй, задыхаясь в губы разгоряченного Леншерра, который уже едва ли не стонал в рот Чарльза, крепко вжимая его в кровать, прижимаясь к бесчувственному телу, лишь обостряя своей пылкостью ощущение беспомощности. Чарльз крепко обнял Эрика за обнаженные плечи, торопливо целуя его лицо, прижался губами к чистому лбу, беззвучно рассмеялся, чувствуя, как Леншерр стягивает с него брюки.

- Не могу… - едва слышно, болезненно прошептал Ксавьер, щурясь от горячих ладоней, уверенно оглаживающих его тело. Это сводило с ума, чувствовать его так близко, ощущать, прикасаться, целовать и, лишь разогревшись, упираться в стену собственной физической немощности. Когда проклятое тело не реагирует, не воспринимает чужие ласки, не отвечает взаимностью, как бы ни пылало сознание от желания вновь ощутить такую долгожданную близость с возлюбленным.

- Все хорошо, - хрипло прошептал Эрик, вновь целуя дрожащие губы Чарльза, словно не замечая хриплого смеха.

- Нет, я… - выдохнул Чарльз, обхватив руками лицо Леншерра, чуть отстраняя его, не позволяя и дальше целовать себя. – Прости. Я не могу. Я не…

- Чарльз, - почти умоляюще выдохнул Эрик, прижимаясь к нему. Он едва слышал мольбы друга, от возбуждения тело сводило болезненными судорогами, мышцы напрягались и в голове все гудело от пульсирующей крови. Он не мог, не хотел останавливаться. Не сейчас, когда Чарльз наконец-то с ним, когда все может вернуться…

Остатки одежды с шорохом сползли на пол, и Ксавьер обреченно запрокинул голову, уставился в потолок, позволяя ласкать свое тело. С горечью чувствуя, как по его бокам и груди скользят сильные руки и жаркие губы. Чувствуя, как эти прикосновения исчезают для него, стоит Эрику коснуться его ниже, начать оглаживать бедра, даже прикосновения к мягкому члену не вызывали ощущений, на которые Чарльз затравленно надеялся. Воздух стал тяжелым. Наполнился таким знакомым жарким запахом Эрика, его вспотевшего тела, его разгоряченной кожи и его возбуждения. Горло сдавило болью, и Чарльз с трудом выдохнул, провел рукой по лицу, пытаясь справиться с собой, пока Эрик оголодало, жадно ласкал его тело, словно пытаясь насытиться за все одиннадцать лет, что они были порознь. Чарльз тихо охнул, чувствуя, как сильные руки сжимают его бока и оглаживают грудь, пока нетерпеливые губы оставляют влажную дорожку из поцелуев, медленно поднимаясь от самого низа живота вверх. Горячий язык скользнул во впадинку пупка, и широко мазнул по животу, но стоило лишь выдохнуть от этого влажного и теплого чувства, как кожу на чувствительном боку прихватили острые зубы. Чарльз протестующее дернулся, уперся руками в плечи Эрика, но тот только крепче сжал его в своих руках, видимо, намереваясь попробовать на вкус каждый миллиметр бледного тела Ксавьера.

От его ласк и поцелуев кружилась голова, и тело начинало странно млеть. Это было так приятно и непохоже на то, что было прежде. Чарльз невольно подумал, что, раз он может ощутить это сейчас, то, будь он здоров, наверное, уже был бы на грани, извиваясь в руках Эрика, не чувствуя ничего, кроме него, полностью забывшись в ощущениях. Так часто было прежде. Только они, и больше никого в целом мире.