Наше восточное наследие

Общее впечатление, которое оставляет китайская архитектура у иностранного и нетехнического наблюдателя, — это очаровательная хрупкость. Цвет доминирует над формой, и красота здесь обходится без помощи возвышенности. Китайский храм или дворец стремится не господствовать над природой, а сотрудничать с ней в той совершенной гармонии целого, которая зависит от скромности частей. Те качества, которые придают строению прочность, надежность и постоянство, здесь отсутствуют, как будто строители боялись, что землетрясения заглушат их страдания. Эти здания вряд ли принадлежат к тому же искусству, что и те, что воздвигли свои памятники в Карнаке, Персеполисе и на Акрополе; это не архитектура в том виде, в каком мы ее знаем, а скорее резьба по дереву, глазурование керамики и скульптура из камня; они лучше гармонируют с фарфором и нефритом, чем с громоздкими сооружениями, которые смесь инженерии и архитектуры дала Индии, Месопотамии или Риму. Если мы не требуем от них величия и солидности, которые их создатели, возможно, никогда не заботились придать им, если мы охотно принимаем их как архитектурные камеи, выражающие самые тонкие вкусы в самых хрупких структурных формах, тогда они занимают свое место как естественная и подходящая разновидность китайского искусства, и среди самых изящных форм, когда-либо созданных людьми.

IV. ПОКРАСКА

1. Мастера китайской живописи

Ку К'ай-чи, «величайший художник, остроумный и глупый» — миниатюра Хань Юя — классическая и романтическая школы — Ван Вэй — У Тао-цзе — Хуэй Цун, художник-император — мастера эпохи Сун

Западный мир с простительной медлительностью знакомился с китайской живописью, ведь почти все аспекты и методы этого искусства на Востоке отличались от его практики на Западе. Во-первых, картины Дальнего Востока никогда не писались на холсте; иногда это были настенные фрески, как в период буддийского влияния; иногда, как в более поздние времена, они писались на бумаге; но в основном они писались на шелке, а хрупкость этого материала сокращала жизнь каждого шедевра и оставляла в истории искусства лишь воспоминания и записи о достижениях. Кроме того, картины отличались тонкостью и небрежностью; большинство из них были выполнены акварелью, и им не хватало насыщенности и чувственности оттенков европейских картин, написанных маслом. Китайцы пробовали писать маслом, но, похоже, отказались от него как от слишком грубого и тяжелого метода для их тонких целей. Для них живопись, по крайней мере в самых ранних ее формах, была ветвью каллиграфии, или красивого письма; кисть, которую они использовали для письма, служила им и для живописи, и многие из их шеф-поваров были нарисованы просто кистью и тушью.* Наконец, их величайшие достижения были бессознательно скрыты от западных путешественников. Ведь китайцы не выставляют свои картины напоказ на общественных или частных стенах; они сворачивают их и бережно хранят, а затем разворачивают для периодического наслаждения, как мы берем и читаем книгу. Такие картины-свитки располагались в последовательности на рулоне бумаги или шелка и «читались», как рукопись; картины меньшего размера вешались на стену, но редко оформлялись в рамки; иногда серия картин писалась на экране. Ко времени правления династии Сун искусство живописи уже имело тринадцать «ветвей».63 и бесчисленное множество форм.

Живопись упоминается в китайской литературе как искусство, возникшее за несколько веков до нашей эры; и, несмотря на перерывы в войне, она сохранилась в Китае до наших дней. По преданию, первым китайским художником была женщина, Лэй, сестра благочестивого императора Шуня; «увы, — воскликнул возмущенный критик, — это божественное искусство должно было быть изобретено женщиной!»64 От живописи Чжоу ничего не сохранилось, но о том, что искусство уже тогда было древним, можно судить по сообщению Конфуция о том, какое глубокое впечатление произвели на него фрески в Большом храме в Ло-яне.65 В первые годы правления династии Хань один писатель жаловался, что герой, которым он восхищался, недостаточно прорисован: «Хороших художников много, почему ни один из них не рисует его?».66 Рассказывают о художнике-виртуозе того времени Лих-И, который мог провести идеально прямую линию длиной в тысячу футов, мог вычертить подробную карту Китая на квадратном дюйме поверхности, мог набрать в рот цветную воду и выплюнуть ее в виде картин; фениксы, которых он рисовал, были настолько реалистичны, что люди удивлялись, почему они не улетают.67 Есть признаки того, что в начале нашей эры китайская живопись достигла одного из своих зенитов,68 но война и время уничтожили все свидетельства. С тех пор как воины Чин разграбили Ло-ян (ок. 249 г. до н. э.), сжигая все, что не могли использовать, и до Боксерского восстания (1900 г. н. э.), когда солдаты Тунг Чо использовали шелковые картины императорской коллекции для обертывания, победы искусства и войны чередовались в их древнем конфликте — разрушение всегда определено, но созидание никогда не затихает.