Наше восточное наследие

В течение четырех столетий Китай не знал столь блестящей эпохи. Династия Юань быстро пришла в упадок, так как была ослаблена крахом монгольской державы в Европе и Западной Азии, а также синификацией (если можно допустить столь педантичное удобство для столь повторяющегося явления) монголов в самом Китае. Только в эпоху железных дорог, телеграфа и печати столь обширная и искусственная империя, разделенная горами, пустынями и морями, могла постоянно находиться под единым управлением. Монголы оказались лучшими воинами, чем администраторами, и преемники Хубилая были вынуждены восстановить систему экзаменов и использовать китайский потенциал в управлении. Завоевание в итоге мало что изменило в обычаях и идеях туземцев, за исключением, пожалуй, того, что оно привнесло в китайскую литературу такие новые формы, как роман и драма. Китайцы снова вступали в брак со своими завоевателями, цивилизовывали их и свергали. В 1368 году бывший буддийский священник возглавил восстание, с триумфом вошел в Пекин и провозгласил себя первым императором династии Мин («Блистательная»). В следующем поколении на трон взошел способный монарх, и при Юн Ло Китай снова стал процветать и вносить вклад в искусство. Тем не менее, Блестящая династия закончилась в хаосе восстаний и вторжений; в то самое время, когда страна была разделена на враждебные фракции, новая орда завоевателей прорвалась через Великую стену и осадила Пекин.

Маньчжуры — тунгусский народ, много веков живший на территории нынешнего Маньчжоу-Го (Королевства Маньчжуров). Расширив свою власть на север до реки Амур, они повернули обратно на юг и двинулись на китайскую столицу. Последний император династии Мин собрал вокруг себя свою семью, выпил за них тост и приказал жене покончить с собой,* а затем повесился на поясе, написав на отвороте халата свой последний эдикт: «Мы, бедные добродетелью и презренные личностью, навлекли на себя гнев Бога свыше. Мои министры обманули меня. Мне стыдно встречаться со своими предками. Поэтому я сам снимаю с себя корону и, прикрыв лицо волосами, ожидаю расчленения от рук мятежников. Не обижайте ни одного из моего народа».15 Маньчжуры похоронили его с почестями и основали династию Чин («Непорочных»), которая будет править Китаем до нашей революционной эпохи.

Вскоре они тоже стали китайцами, а второй правитель династии, К'анг-хси, подарил Китаю самое процветающее, мирное и просвещенное правление за всю историю страны. Взойдя на трон в возрасте семи лет, в тринадцать лет К'анг-ши взял под личный контроль империю, включавшую не только собственно Китай, но и Монголию, Маньчжурию, Корею, Индо-Китай, Аннам, Тибет и Туркестан; без сомнения, это была самая большая, самая богатая и самая густонаселенная империя своего времени. К'анг-хси правил ею с мудростью и справедливостью, которые вызывали зависть у образованных подданных его современников Аурангзеба и Людовика XIV. Он был человеком энергичным телом и деятельным умом; он находил здоровье в активной жизни на свежем воздухе и в то же время старался приобщиться к знаниям и искусствам своего времени. Он путешествовал по всему своему королевству, исправлял злоупотребления везде, где видел их, и реформировал уголовный кодекс. Он жил экономно, сокращал расходы на управление и гордился благосостоянием народа.16 Под его щедрым покровительством и взыскательной оценкой процветали литература и ученость, а искусство фарфора достигло одной из вершин своего развития. Он терпимо относился ко всем религиям, изучал латынь у иезуитов и терпеливо сносил странные обычаи европейских купцов в своих портах. Когда он умер после долгого и благотворного правления (1661–1722), то оставил такие напутственные слова: «Есть основания опасаться, что в грядущие века или тысячелетия Китай может оказаться под угрозой из-за столкновений с различными народами Запада, которые приходят сюда из-за морей».17

Эти проблемы, возникшие в связи с растущей торговлей и контактами Китая с Европой, вновь вышли на первый план при другом способном императоре маньчжурской линии — Чэнь Луне. Чэнь Лун написал 34 000 стихотворений; одно из них, посвященное чаю, попало в поле зрения Вольтера, который послал свой «комплимент очаровательному королю Китая».18 Французские миссионеры нарисовали его портрет и написали под ним эти безразличные стихи:

Занимается всеми необходимыми заботами, которыми
восхищается правительство,

Le plus grand potentat qui soit dans l'univers

Est le Meilleur lettré qui soit dans son Empire *