Наши беседы

Церковь ничего за ним не замечала. И жена тоже. Ответственные служители по Средней Азии даже хотели поставить его старшим пресвитером по всему Южному региону. Для этого собрались они на совещание. Вдруг "кандидат" куда-то вышел. Мало ли какие у пресвитера могут быть дела? Ждут-пождут, а его все нет. Наверно дома что-то случилось. Так и не дождались, разъехались. И только через день или два прочитали в газете, что баптистский мулла такой-то арестован с поличным при торговой сделке с наркотиками.

Этот печальный пример я привел для того, чтобы показать, что ни принадлежность к Совету Церквей ЕХБ, ни "очищение и освящение", ни отсутствие регистрации и ничто другое не гарантирует от греха и падения, если сердце не пребудет постоянно в любви и благодати Божией.

Вопрос:

В дальнейшем нам хотелось бы коснуться вопроса отстранения многих старых работников Совета Церквей, некогда активно подвизавшихся, а ныне оказавшихся за бортом Братства, таких как Якименко, Шаптала, Бондаренко, Дубовой и другие. Затем Г.П.Винс и, наконец, Н.П.Храпов. Насколько сможете, осветите нам и этот вопрос.

Ответ:

Первой причиной их несогласия с Советом Церквей и их отстранения, как я уже выше говорил, были расхождения по вопросу регистрации и отношения к внешним. Они по - прежнему считали, что нужно страдать за Слово Божие, но без излишней конфронтации с властями. Нельзя злоупотреблять готовностью верующих идти на жертвы. У многих детей Божиих есть естественная жажда как-то по особому угодить Богу и доказать любовь к Нему. И когда предоставляется случай в виде перенесения гонений за Слово Божие, они идут на это, не рассуждая о том, все ли тут так, как должно быть? Они полностью доверяют своим пастырям и считают, что раз они учат так и сами терпят за это, значит, угодно Богу.

Другие рассуждают иначе. Всегда ли угодно Богу простых и доверчивых верующих вдохновлять на страдания, а самим не жить дома и укрываться то в конспирации, то в подпольной изоляции? Не правильнее ли будет зарегистрировать общину, устроиться на работу и трудиться в церкви, а в свободное время работать и на стороне? И возвращались с нелегального положения домой. Все это Совет Церквей квалифицировал как боязнь пострадать, измену Братству и предательство. Я знал их всех, в какой-то мере сотрудничал с ними и скажу, что никакой измены и никакого предательства они не совершали. С большим терпением и смирением уже десятки лет они терпят злословие от Совета Церквей, и я не слышал, чтобы они со своей стороны кого-то злословили. Михаил Тимофеевич Шаптала, пресвитер Харцизской церкви, таким израненным и ушел в вечность. Я не знаю, как братья будут встречаться с ним перед судилищем Христовым?

Конечно, все эти братья имели свои недостатки, совершали какие-то ошибки и подавали повод Совету Церквей раскрашивать их в нужный для себя цвет, но кто из людей не ошибается?

Например, Степан Герасимович Дубовой. Его задержали в Киеве сотрудники КГБ, не арестовали, а поместили в гостиницу и стали беседовать с ним. И он что-то сказал на Геннадия Константиновича или на Совет Церквей нелестное, и братья отвергли его.

Со мной КГБ тоже хотели сыграть такую шутку. Задержали меня и, поместив в гостиницу, стали задавать каверзные вопросы, надеялись, что и я что-то скажу против Совета Церквей. Но Бог дал мне мудрости, и я им отвечал: «Совет Церквей - наши братья. И если и случилось между нами какое непонимание, то мы разберемся без вас, сами, и вас не попросим». Предложили прослушать перехваченную на границе кассету, записанную Петерсом во Фриденштимме, на переехавшего в Германию ответственного за Киргизское Объединение брата П.Г.П. Но я отказался слушать, так как знал, что там записана клевета. Сотрудники КГБ не предложили мне подписать ни одной бумажки, потому что нечего было подписывать.

Последний раз я встречался с Дубовым в 1977 году на Харьковском совещании Совета Церквей, куда пришли оппозиционные братья Братского Совета Харьковской общины, а вместе с ними С.Г.Дубовой и другие братья. В своих выступлениях они так распекли Совет Церквей, что ни И.Я.Антонов, ни М.И.Хорев, ни кто другой не смогли как следует и рта раскрыть в свое оправдание. Иосиф Данилович Бондаренко вдобавок сказал Батурину: «Николай Георгиевич! Почему вы раздражаетесь и кричите? Я вас не узнаю!»

На этой первой, в мою бытность, и последней встрече с оппозицией было наше поражение. Что и явилось главной причиной отказа, как я понимаю, от всяких встреч Совета Церквей с оппозицией.

Вопрос: Мы слышали, что брат Дубовой записал какую-то кассету покаяния?

Ответ:

Степан Герасимович был чистейшей души человек. Он мог ошибаться, но умел и сознавать свои ошибки, что ценно пред Богом и чего не хватает многим другим братьям. Если еще учесть, каким нападкам стали подвергаться шевченковская и другие общины Одесской области, где он работал, то станет ясно, почему он пошел на такое унижение и позволил Петерсу записать их беседу на пленку и развезти ее по всем общинам.