Наши очаровательные невестки

– Должен признаться, я удивлен. Мне казалось, наоборот, вы очень ласковы друг с другом, и позволю себе заметить, что таким Николя я никогда раньше не видел.

– Он не допускает никакой нежности с моей стороны, как только мы оказываемся на публике, будь то его родственники или друзья. Я уже не знаю, как себя с ним вести. Мне кажется, что в нашей компании есть бывшие или будущие его подружки, которых он боится задеть. Я схожу с ума! Меня это постоянно гложет, а он ничего не замечает.

– Какая глупость, право слово! Вам надо просто поговорить. Я всегда был против, но, может, вам стоит пойти к семейному психологу?

– Я устала, Жак. И не думаю, что это может сработать, особенно если этого хочет только один из нас. Попробуете сырые баклажаны? Вам понравится.

– Нет, спасибо. Что значит устала – в тридцать-то лет! Отличное выросло поколение, сдается при малейшей трудности! Надо поговорить с Николя, встряхнуть его. Ты уже сказала ему, что чувствуешь? Что он ответил?

– Он уклонился от темы, заметив лишь, что не понимает, почему я вечно недовольна, хотя он так старается. Он сердится, что я вечно его критикую, но никогда толком не могу сказать, чего хочу на самом деле. По-моему, для всех наших стаканчиков места в холодильнике не хватит! Мы правда переборщили, раза в два.

– Я думаю, это чисто женская проблема. Мартина такая же. Я о том, что вы действительно никогда не говорите прямо, чего хотите. Она ждет от меня того, о чем никогда не попросит. И конечно же дуется, когда поезд ушел. И так продолжается сорок с лишним лет! Могла бы хоть немного меня подтолкнуть в нужном направлении. Со временем я научился расшифровывать ее бесконечные «было бы неплохо, если…» или «давненько мы не…», но все равно многое еще упускаю. Мы с вами не на одной волне.

– У вас улучшились отношения с Мартиной? С февраля, я имею в виду? Полет проходит нормально?

– Не совсем… Я еще на «испытательном сроке». И никаких поблажек после стольких лет брака! Все меняется, люди тоже, приходится постоянно доказывать, что любовь не улетучилась. Например, я больше шестидесяти лет прожил в уверенности, что не люблю руколу. А теперь я ее просто обожаю! Будь моя воля, я ел бы ее каждый вечер, – сказал он, заполняя очередной стаканчик листьями руколы и свежим козьим сыром.

Жанна недоверчиво посмотрела на него.

– Ну, допустим, это не лучший пример, – согласился Жак. – Просто я пытаюсь сказать, что люди преображаются, даже самые упертые. Им просто время от времени требуется электрошок, – заключил он, жуя листик руколы.

– Не обижайтесь, но мне кажется, что Николя в вас пошел, а у меня далеко не такое ангельское терпение, как у Мартины. Он держит меня на коротком поводке, говорит, что мне следует делать, как будто он мой отец, хотя у меня отца отродясь не было и я никогда в нем не нуждалась. Жак? Вы тут? Вы обиделись? Почему вы молчите?

Жак, выпучив глаза, схватился за горло. Его дыхание стало прерывистым. Он задыхался. Он попытался заговорить, но у него вырвался лишь глухой хрип. Жанна запаниковала, но постаралась взять себя в руки:

– Все в порядке, Жак! Выпейте воды. Давайте, пейте!

Ему становилось хуже. Она схватила мобильник и поняла, что не знает номер экстренной помощи: 112? 118? 115? Подбежав к домашнему телефону, Жанна набрала 18, включила громкую связь и вернулась к Жаку. Она попыталась заставить его выплюнуть руколу, изо всех сил надавливая ему кулаками на грудь. Жак побагровел, на шее вздулись вены. Когда ей ответили и попросили назвать адрес, Жанна запаниковала снова – она его знать не знала. Выбежав в прихожую, она каким-то чудом нашла сегодняшнюю почту.

– Жак, держитесь! Подумайте о Мартине! Скорая приедет через несколько минут. Не отключайтесь, я уже их слышу. Жак? Только не сдавайтесь!

Глава 32 Семь бед

Жанна сидела в коридоре больницы Сен-Бриё. Мимо нее врачи бежали со всех ног в зал, куда увезли Жака. Она никогда не простит себе, если он умрет из-за ее нерасторопности. Притом что она посещала курсы первой помощи! Почему ей не удалось вытрясти из него этот проклятый листик руколы?

Ее тошнило. Она поискала взглядом туалет или кадку с растением, потом быстро выбежала на улицу глотнуть свежего воздуха. Ее била дрожь, она не понимала, вырвет ее или она сейчас упадет в обморок. Она буквально сотрясалась в конвульсиях, и сама мысль о сигарете внушала ей отвращение. Ей нужно справиться с собой, найти в себе силы вернуться и перехватить какого-нибудь доктора, чтобы все узнать.

Ожидание было невыносимо. Скорая добралась до них очень быстро – к счастью, была недалеко, когда она позвонила. Но Жанна знала, что если кровь не поступает в мозг, дорога каждая секунда. Нет, только не это! Не думать о плохом!

Когда Жанна вошла внутрь, дверь внезапно открылась и мужчина в зеленой блузе направился прямо к ней.

– Вы сопровождаете месье Ле Геннека? Вы его дочь?

– Нет… Да. Как он? – спросила она дрожащим голосом.

Ее глаза наполнились слезами. Она не готова была к худшему.