Наши за границей. Где апельсины зреют

– Вот sanctuarium[149], здесь была статуя Венеры, и вот алтарь, где ей приносились жертвы, – указал Перехватов.

– Была да сплыла, а вот это-то и плохо.

– Решительно ничего нет в этой Помпее интересного! – восклицал Граблин. – Разве только трактир-то древний… Но ежели показывают этот трактир, то отчего бы не устроить здесь и выпивки с закуской? Странно. Вот олухи-то! Тогда бы мы все-таки здесь выпили, а приехав в Питер, рассказывали, что пили, мол, допотопный коньяк в Помпеи, в допотопном трактире. Вели вести нас дальше.

Переходили улицу, свертывали в переулки.

– Заметьте, господа, что мостовая, по которой мы идем, – древняя мостовая, сохранившаяся восемнадцать столетий, – продолжал рассказывать Перехватов.

– Плевать! – отвечал Граблин.

Открылась большая площадь с колоннами.

– Форум!

– Опять форум? Ну что в нем интересного! Мимо, мимо! Этих форумов-то мы уж и в Риме насмотрелись, надоели они нам хуже горькой редьки, – послышались голоса.

Компания начала уже зевать. Николай Иванович тяжело вздыхал и отирал обильный пот, струившийся у него со лба, а когда Перехватов возгласил: «Храм Меркурия», – сказал:

– Да уж, кажись, довольно бы этих храмов-то.

– Нет-нет. Проводник говорит, что тут замечательные остатки мраморного алтаря с прекрасно сохранившимся барельефом.

Начали рассматривать барельеф, изображающий жертвоприношение. Начался разговор, делались догадки.

– Мясники-быкобойцы, что ли, это быка-то за рога ведут? – слышался вопрос.

– Само собой, мясники. Меркурию празднуют, а ведь Меркурий – купеческий бог, как говорит господин художник.

– Нет-нет, господа. Это жрецы. Это в жертву, для заклания быка ведут.

– Какие тут жрецы! Или мясники, или пастухи. Вон пастух в рог трубит. А уж и рожи же у всех отъевшиеся! Вон и барышня около… Быка это она испугалась, что ли?

– Где вы видите барышню? что вы, господа!

– А вот. Шла на рынок, увидела быка…

– Так это жрец, закутанный в покрывало жрец. А справа два ликтора, два полицейских, два древних городовых.

– Позвольте, позвольте мне, господа, на древних городовых посмотреть, – протискивался Конурин и воскликнул: – Это-то городовые? По каскам вроде пожарных. Да зачем же они без штанов-то?

– А уж, должно быть, тогда такая форма была по летнему положению, чтобы с голыми ногами, – сказал Николай Иванович. – Древняя форма… Это самая обыкновенная вещь. В древности всегда так ходили.

– Тсс… Скажите на милость! – дивился Конурин. – Вот жене-то по приезде в Питер сказать – ни за что не поверит.

И опять пошли стены дворцов, колонны храмов, но уж компания наотрез отказалась осматривать их.

– Pantheon Augusteum![150] – возглашал проводник, рассыпаясь в рассказах.

– Мимо! – слышалось восклицание.

– Senaculum![151]

– Надоело!

– Господа! Храм Юпитера! Городское казначейство! Эти здания надо же посмотреть, – тащил Перехватов компанию, но та упиралась и проходила мимо.

– Нет-нет! Довольно уж этих храмов! Ты, Рафаэль, скажи немчуре, чтобы он показал только то, что есть здесь особенного, попронзительнее, да и довольно уж с этой Помпеей! – крикнул на него Граблин. – Говорили: «Помпея, Помпея! Вот что надо посмотреть». А позвольте вас спросить, что тут интересного?

Граблина отчасти поддерживали и Николай Иванович с Конуриным.

– О, невежество, невежество! – вслух тяжело вздохнул Перехватов и вступил с проводником в переговоры о сокращении осмотра помпейских раскопок.

Тот улыбнулся и спросил:

– А господа скучают? Ну сейчас я им покажу кое-что такое, что их развеселит. Но только одним господам, а даме нельзя.

Он подмигнул глазом и повел их, минуя добрый десяток зданий.

LII

– Улица двенадцати богов! Вот на углу на стене и остатки изображения их, составляющие ларариум! – восклицал проводник по-немецки.

Перехватов переводил.

– Да что ж тут интересного-то? – отвечал Граблин. – Боги как боги… Видали мы этих богов и не на облупившихся картинах. Дальше… Рафаэль! Ты скажи немчуре, чтоб он вел нас дальше и показывал только что-нибудь особенное. Ты говоришь, что он для мужчин хотел что-то особенное показать.

– Фу-ты, какой нетерпеливый! Да погоди же. Ведь надо по порядку… И так уж проходим десятки достопримечательных домов, не заглядывая в них.

– И не требуется. Ну их к черту!

– Fabbrica di sapone!.. – указывал проводник, возгласив по-итальянски, и продолжал рассказ по-немецки.

– Мыловаренный завод… – переводил Перехватов. – Сохранилась даже печь и два свинцовых котла для приготовления мыла. Вот они.

– Ну, пущай их сохранились, – сказал Граблин. – Сами мы мыловаренных заводов не держим, в приказчиках у мыловаренного заводчика Жукова тоже не служим.

– Фу-ты, пропасть, да ведь интересно же посмотреть, как и в каких котлах восемнадцать столетий тому назад мыло варили! Проводник говорит, что сохранилась даже куча извести, употреблявшейся при мыловарении.

– А тебе интересно, так вот ты завтра сюда приезжай да один и осматривай.

– Я не понимаю, господа, зачем вы тогда приехали помпейские раскопки смотреть? – разводил руками Перехватов.

– Да ты же натолковал, что тут много интересного.