Наследие Десяти

Когда Валтер наконец посадил корабль, Изабель уже успела накинуть пальто. В Диких лесах был полдень. Рассеянные лучи местного солнца редкими золотыми просветами пробивались через густые тучи. Окинув округу изучающим взглядом, она поежилась от ледяного ветра и начала спускаться по трапу.

О том, что дом Кортнеров будет всегда поддерживать законную власть в лице Диспенсеров, Изабель, вопреки всеобщим ожиданиям, намеревалась сообщить Андрею Деванширскому лично. Это была первая причина. Вторая – она до безумия жаждала посмотреть ему в глаза после всего того, что он сделал с Софией Бренвелл. Андрей полагал, она не догадывалась, как он использовал виконтессу, заставляя ее втираться к ней в доверие. Идиот! Как будто Изабель сама сотни раз не прибегала к подобным трюкам. Потеряв старую подругу, она разочаровалась в Андрее Деванширском не только как в политике и человеке, но и как в джентльмене. Она надеялась, ей удастся высказать всю полноту своего презрения ему прямо в лицо.

– Мисс Кортнер, неужели это и вправду вы?! – пропел над ухом низкий насмешливый голос. Изабель с неудовлетворением отметила, что узнала бы его из тысячи. – Либо небеса и вправду благословили меня, либо тот пятнадцатый бокал эля вчера все же был лишним…

Два метра похоти и сарказма смотрели на нее сверху вниз, растянувшись в самодовольной ухмылке. Питер Адлерберг был прямым воплощением всего того, что Изабель так ненавидела. Другие находили его очаровательным, а еще сказочно красивым. Изабель же не понаслышке знала цену этой красоте.

– Мистер Адлерберг, – поморщилась она. – Если я скажу, что дело все же в эле, вы избавите меня от ваших скудных острот?

– Если я избавлю вас от своих скудных острот, вы составите мне компанию за чашечкой чая?

– Нет.

– Боюсь, в таком случае мои остроты будут преследовать вас даже в гробу, – подытожил Питер.

Изабель фыркнула, но, сходя с трапа, все же приняла его руку.

– Глупые надежды. Я бы не разделила с вами ложе, даже если бы это был гроб.

Питер хищно оскалился – ее колкое остроумие его забавляло. Так же как и всех остальных самодовольных мужчин, считающих себя вправе флиртовать с ней. Кутаясь от холодного встречного ветра, Изабель проследовала за ним по витиеватой тропе вдоль высоких секвой, пики которых терялись в серости густых туч.

– Вы прекрасно выглядите, – отметил Адлерберг без тени иронии. – Впрочем, как и всегда.

Хоть Питер и старался казаться невозмутимым, Изабель заметила, как он искоса рассматривал ее, пытаясь скрыть свое волнение. Она довольно улыбнулась.

– Взаимно, мистер Адлерберг. Смотрю, вы уже оправились после недавних обвинений. Свобода вам к лицу. Примите мои искренние сожаления. Полагаю, это крайне пренеприятно – когда те, ради кого вы рискуете жизнью, готовы пожертвовать вами как расходным материалом.

Намек на то, что еще совсем недавно Андрей Деванширский был готов отдать Адлербергов под расплату, произвел ровно тот эффект, на который Изабель и рассчитывала. Она задела Питера за живое. Самодовольная ухмылка исчезла с его лица так же мимолетно, как и появилась.

– Ах, вы о том недоразумении, – сквозь зубы пробормотал он. – Уверяю вас, никто не собирался мной жертвовать, но мне приятно, что все поверили в этот спектакль. К сожалению, трата ваших нервных клеток была напрасна. Я вполне способен позаботиться о себе и своей семье. – Вперив в Изабель пронзительный взгляд, Адлерберг не повременил сделать встречный выпад. – Давно не слышал новостей о почтенном графе. Как он поживает? Мы все крайне обеспокоены здоровьем вашего отца.

«Подонок!» – подумала Изабель.

– Без изменений, – с натянутой улыбкой процедила она. – Однако ваше беспокойство так же напрасно. Не один вы в состоянии позаботиться о своей семье.

Недобрая улыбка Питера стала шире:

– У нас так много общего, мисс Кортнер.

– Неужели? – Голос Изабель отдавал скрипом. – И в чем же наше сходство?

– Мы умные, находчивые, бесстыдно богатые, симпатичные, – отозвался Адлерберг, загибая пальцы, – и, что самое важное, оба просто обожаем наших стариков!

Изабель содрогнулась от холода – но не того, что трепал ее волосы и заставлял сильнее кутаться в пальто, а того, что исходил изнутри, скручиваясь тяжелым комом где-то в области живота. Была ли в словах Адлерберга угроза или это всего лишь его очередная глупая насмешка? О том, каким мерзким человеком и отцом являлся Артур Кортнер, знал весь лиделиум. Неудивительно, что Питер решил напомнить ей об этом.