Наследие старой цыганки

Солнце стало клониться к закату, а путники так и не успели добраться даже до степной полосы. За день они останавливались всего пару раз для привала, и оба раза Соланж угощала друзей хорошей пищей. Эсти казалось, что она никогда ещё так вкусно не ела, но это было просто потому, что после долгого пути любая пища казалась вкусней. Теперь же, когда стало темнеть, Бингл и Дингл нашли небольшую ложбину посреди поля, в которой предложили устроиться на ночлег. Соланж расстелила на траве простыни, чтобы можно было уютнее улечься, и только после этого наколдовала еды для ужина. Чтобы было светлее, рядом Бертран развёл огонь, предварительно очистив землю от травы, которая могла загореться от костра. Если днём было довольно жарко, то теперь, с наступлением темноты, костёр был очень кстати: заметно похолодало. Дингл заметил по этому поводу:

— Мы уже недалеко от степей. В пустынях ночью бывает очень холодно, так что имейте в виду, надо будет теплее укрываться.

— Я знаю, почему так происходит, — вставила Эсти, — просто песок вечером начинает терять тепло, которое успел накопить за день, и быстро остывает — теплоёмкость у него низкая.

Близнецы были поражены умом девочки:

— Такая юная, а так много знает!

Эсти понравились их слова, но она изобразила смущение на лиц и ответила:

— Пустяки, нам про это в школе рассказывали.

Все поужинали и стали укладываться спать, утомлённые длительным походом. Одна лишь Эстель продолжала сидеть у огня.

— Ты не хочешь ложиться? — обратилась к девочке принцесса магии.

Эсти помотала головой и попросила:

— Соланж, ты посидишь со мной?

— Я устала. Но если ты пообещаешь, что через полчаса мы ляжем спать, то я посижу с тобой это время.

— Хорошо. Знаешь, я вдруг снова стала беспокоиться о брате. Мы с ним часто вот так же сидели вечером перед костром, и говорили обо всём на свете.

— Понимаю, — Соланж обняла младшую подругу, — я в детстве тоже любила ночные посиделки у огня. Ты знаешь, что после войны, когда я вернулась после первой встречи с Зимерией в наш с тобой мир, я примкнула к труппе бродячих артистов?

— Нет, Соланж, я не знала, — Эсти очень хотелось послушать об этом, — расскажи, пожалуйста.

— Мы бродили по всей Европе, давая уличные представления, тем самым зарабатывая на жизнь. Это было самое счастливое время: сколько пришлось пережить приключений, потерь, разочарований… Не будь всего этого в моей жизни, я не уверена, что была бы сейчас той, кто я есть. Так вот, труппу возглавлял синьор Трапе — он собрал множество девчонок и мальчишек, оставшихся без родителей после войны. У всех нас были какие-нибудь таланты: кто-то научился хорошо жонглировать, другие показывали фокусы, я же выступала как эквилибристка и заклинательница змей, да и как фокусница тоже. Несмотря на то, что мне к тому времени давно исполнилось пятнадцать, я выглядела как юная девочка лет двенадцати, или даже того меньше. Многие ребята, с которыми я тогда познакомилась, впоследствии стали выдающимися артистами, фокусниками, или иллюзионистами. Некоторые из них и сейчас продолжают выступать на сценах и аренах цирка, причём не только в Европе, но и по всему миру. Хорошее было время: мы все были полны надежд, мечтали, чтобы мир стал лучше, чтобы никогда больше не было войны. Тогда даже подумать нельзя было, к чему приведёт прогресс через полвека.

— Ты говоришь об этом с грустью, — заметила девочка, — неужели сейчас всё настолько плохо?

— Нет, что ты?! — Соланж рассмеялась. — Просто я скучаю по своим старым друзьям. Когда синьор Трапе распустил свою труппу, я продолжила ездить по миру и давать представления с единственным близким другом — Гровером.

— Это тот гном, с которым мы виделись вчера? — вспомнила Эсти.

— Да, это он. Я побывала во многих странах, выступая как прорицательница, фокусница, маг и полиглот. Довольно часто мне выпадал случай увидеть своих старых друзей, с которыми я когда то выступала в труппе Трапе, но каждый раз я отказывалась от этой затеи.

— Почему? Ты ведь так скучаешь по ним?

— Очень скучаю. Но сама подумай, им всем уже далеко за шестьдесят, или даже за семьдесят, а я так и осталась юной девушкой. Пусть в моей памяти они навсегда останутся теми ребятами, которых я любила и с которыми мы так весело провели детство. Не знаю, поймёшь ты меня или нет, но я считаю, что поступаю правильно.

— Я понимаю, Соланж, — Эсти действительно поняла, почему девушка не хочет видеть старых друзей, — это сложно — видеть, как стареют те, кто тебе дорог, и осознавать при этом, что ты не меняешься вместе с ними. Мы уже можем ложиться, полчаса прошли.

— Давай ещё чуть-чуть посидим, — попросила Соланж. — Мне теперь совсем не хочется спать, и в одиночестве я не смогу выдержать. Или ты устала?

— Нет, если хочешь, я посижу с тобой.