Наследная ведунка

Щупленький мужичонка никак не решался приблизиться. Сделает шажок, второй, и, как вспугнутая муха, даст дёру. Оно и понятно: когда здоровенный горняк мчится похвастать очередной выигранной побрякушкой, кто угодно шарахнется со страху. Но мужичок далеко не уходил, всё переминался и якобы выбирал туесок у соседнего лотка с подрёмывающим дедком, которого ещё никто из покупателей не добудился. Сначала щупленького пугали три шумных подружки, выбирающие любовные амулеты, потом толстяк, заложивший за пояс большие пальцы, ленящийся сгибаться к разложенному на траве сырью и с налётом презрения торгующемуся за мазь от чирьев.

— Ладно уж, за три монеты возьму, — брезгливо согласился он и начал приседать за коробочкой, краснея со скоростью рака, брошенного в кипяток.

— Шесть, — напомнила я, дождавшись, пока пояс передавит мужику брюхо настолько, что пальцы уже не выдернуть.

Пунцовая круглая морда поехала вверх с той же скоростью.

— Четыре, неугомонная ты баба, — согласился пузан, пожевав выпяченными влажными губами.

— Шесть, — равнодушно повторила я, перекидывая Тифе, известной Холмищенской профурсетке, отварчик от женского недуга и получая взамен монетку. Торговаться ещё с ним, тоже! То ли дело постоянные клиенты, знающие, что почём и не рискующие спорить.

Толстяк вскипел:

— Ну и не получишь тогда ничего! — Развернулся. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, отошёл. Плюнул. Вернулся. Протянул ладонь: — Бесь с тобой! Пять!

Я непонимающе глянула на пустую потную ручищу. Оговорённой суммы в ней не было. Приподняла бровь, будто бы вспоминая, где видела этого мужлана с выпученными глазёнками и маленьким лобиком. И, широко улыбнувшись, молвила:

— Восемь.

— Как… восемь? — толстый палец выскользнул из-за пояса, вторая рука повисла вдоль туловища плетью. — Только что ж шесть было!

Я старательно натянула на лицо выражение «сама в шоке» и заговорщицки прошептала словечко, которое почерпнула вчера от Виса, недовольного моей ценовой политикой:

— Инфляция!

— Хто? — испугался толстяк. — Она заразная?

— И практически неизлечимая, — сочувственно покачала головой.

Получив монеты, я небрежно ссыпала их в кошель, а когда подняла глаза, передо мной уже стоял Когтистая лапка.

— А сколько, к примеру, вот эта штука стоит? — вор поддёрнул штаны и легко присел на корточки, играючи подкинул на ладони сбор от запора.

— Тебе — бесплатно, бери, — от щедрот угостила я, мысленно пожелав, чтобы рыжий воспользовался подарком немедленно и не отпугивал мне покупателей.

— А эта?

Едва укрывшееся пушистым облаком солнце снова выглянуло — не иначе как полюбоваться на конопатого доставучего нахала. Вор сузил глаза против света, став больше обычного похожим на хитрого лиса.

— Дарю. Только сгинь, молю тебя.

— Гм… Щедрая какая! — мужчина обошёл прилавок, уселся рядом на траву, явно устраиваясь надолго, и, вконец обнаглев, положил голову мне на колени. — А вот что будешь делать, если, например, перекормишь рынок?

Я замешкалась, не зная, турнуть ли болтуна или не двигаться, чтобы не спугнуть. Медные кудри щекотали, обжигали обнажённую юбкой кожу, тень от моей головы прикрывала лицо Виса от солнца, и глаза лукаво сверкали, пока Когтистая лапка ждал ответа.

— Больше информации, бельчонок, — нахмурилась я, почувствовав себя вдруг столетней необразованной бабкой. Разозлившись, нарочно сместилась так, чтобы солнце слепило вора, но светило, как на зло, снова нырнуло за тучку.

— Сколько народу живёт в вашем городке? Пять тысяч? Десять? И как часто каждому из них нужно обращаться за помощью к ведунке?

О как! Вот уж что никогда не подсчитывала, так это перспективы развития моего бизнеса. На мой век хватало.

— Не жалуюсь, — ответила я, поёрзав на месте и намекая, что не мешало бы освободить колени.

— Не двигайся, мне неудобно, — походя возмутился Вис. — А вот если бы ты, к примеру, ездила по разным городам, как бродячий артист, отбою от покупателей не было бы…

Пришлось спихнуть наглеца, но он не растерялся и просто заложил руки за голову.

— Нет, — отрезала я. — Я не уеду из Холмищ!

— Почему? — Вис перевернулся на бок, подперев подбородок кулаком, испытующе уставился на меня. Показалось, или всё же в чёрных хитрых глазах мелькнула обида? — Поехали с нами, Варна.

— Нет.

— Ты ничего не потеряешь. Только приобретёшь!

— Что же? Проблемы с законом?

— Нас! — он приподнялся и, поймав моё лицо в ладони, заставил повернуться к нему. — Ты приобретёшь нас! Мы все трое — я, Мелкий и Морис — к твоим услугам! Соратники, друзья…

Я дёрнулась так сильно и резко, что чуть не завалилась, а щёки ещё долго горели, точно от рук рыжего остались ожоги.

— Сор-р-р-ратнички, — выплюнула я как оскорбление, — тоже мне!

— Тогда как насчёт охранников? — попытался подобраться с другой стороны плут. — Никуда не деться, нам придётся уехать. Работа такая. А тебе всё ещё нужна охрана. Мы ведь так и не узнали, кто пытается тебя… — он понизил голос до шёпота и приблизился к моему уху, чтобы выдохнуть страшное слово и заодно погладить голую коленку, — убить.

— Справлюсь, — с трудом выровняла дыхание я. Рыжий прохвост! Словно нарочно нарывается и злит!