Наследники Белого слона

– Пойми, – устало сказала она, – я – всего лишь Королева. Символ – не больше… Я храню этот мир от зла, но я не могу придумывать и творить – на это способны немногие. Я могу лишь принимать чужие дары и беречь их… Не я пряду нити чужих судеб, и не я сплетаю их воедино!

Она обняла меня за плечи и на мгновение прижалась щекой к моему лицу, а в душе моей звучали строки: …Бог создал звезды, голубую даль, Но превзошел себя, создав печаль…

Сказавший это – давно умер, и кости его истлели, и рот забился землёй, но мне вдруг подумалось, что и он, так же как я, бродит иногда по улицам этого Города, что раскинулся у студёного моря…

– Я хочу увидеть своего сына!

– Что же, велю оседлать лошадей…

Заснеженный Город встретил нас зеркальными витринами, цветными огоньками, прячущимися в кронах деревьев, и зажженными из-за ранних сумерек фонарями. Белоснежные лошади под чёрными седлами взрывали копытами снег. Почти на каждом углу стояли маленькие ёлочки, принарядившиеся золотыми и серебряными шарами, фонариками и блестящей мишурой, а в иных местах красовались подсвеченные луной и огнями ледяные скульптуры – забавные гномы, драконы, замки…

– Скоро Рождество, – небрежно пояснила Королева, – нам так хочется. Почему бы нет? Время – штука относительная.

Мы проезжали мимо парка, откуда слышалась музыка, смех и веселые голоса.

– Вон он! – она схватила меня за плечо рукой в кожаной перчатке, мы остановились, и сквозь деревья я увидела ребятишек, катающихся на коньках.

Я сразу узнала его…

На Сторожевых башнях ударили пушки и вслед зазвонили колокола Собора, отмеряя девять ударов. Моё же сердце билось громче колоколов.

– Я могу забрать его с собой? – в моем голосе дрожала безумная надежда и – о, чудо! – она вдруг ответила:

– Можешь… – и нахмурилась. – Можешь! – сердито повторила она. – Забери его в свой мир и пусть он продаст душу за мёртвые хрустящие бумажки или станет рабом нескончаемого конвейера! Забери! И там его научат убивать и пошлют на очередную бессмысленную войну… Да! Забери его!

– Но с кем же я его оставлю?!

– С ней…

Я увидела, как мой мальчик – мой! – радостно бросился к какой-то женщине. Она обняла его, поцеловала, он что-то взахлеб стал ей рассказывать, и они смеялись…

– Кто это? – жгучая ревность заставила снова сжаться мое бедное сердце.

– Это – ты… – она пожала плечами. – Ну, скажи! Скажи, что "так не бывает"! И всё же это – ты. Часть тебя… Возможно, самая лучшая. Придуманная им… Так что можешь не беспокоиться понапрасну! – она весело хлопнула по лошадиной шее. – А когда он вырастет, я сделаю его принцем…

– Не надо! – поспешно возразила я.

В моем воображении при слове "принц" всегда почему-то возникает хлипкое тонконогое существо с крохотной короной на голове и прозрачными крылышками за спиной.

– Хорошо, – милостиво согласилась Королева, – он будет мореходом, как его отец, и откроет для меня новые земли.

Женщина и мальчик тем временем растворились в ночных огнях.

Я вдруг услышала жалобное мяуканье: на снегу, прижимаясь к фонарному столбу, сидел котёнок и порхающие снежинки цеплялись за его шубку. Я спешилась, взяла его в руки – он тут же благодарно заурчал – и сунула за пазуху.

– Бедненький! Замерз совсем… Послушай, – я ухватилась за поводья её лошади, – скажи мне только одно… Скажи, это – не сон?

Но Королева взглянула на меня надменно и холодно и сказала:

– Надо вызвать вертолёт. У них есть пара "невидимок" – пусть заберут её на базу…

– Что?! – и в лицо мне ударили ветер и снег.

Разом надвинулась иссиня-чёрная беспросветная ночь, закружило-понесло в небо, утыканное мелкими колючими звездочками, и я вдруг очнулась в тёплой, полутёмной комнате, заботливо укутанная пледом.

***

Со стен смотрели фотографии в рамочках, из глубин старинного секретера выглядывали зыбкие робкие сгустки сонных сумерек. Из-за полуприкрытой двери доносились приглушенные голоса:

– …а если это провокация? Полицейский приводит в твой дом непонятно кого, и ты легко заглатываешь наживку!.. Поставить под угрозу наших ребят… Там ведь есть и твои ученики…

Это говорила дочь, мать что-то ей возражала, но я не могла разобрать слов: мешало сопение спящего Малыша.

Что-то зацарапало мне грудь, и из-под пледа наружу вдруг выбралась маленькая изящная киска и ткнулась мне в ухо холодным носом.

« Котёнок?.. Оттуда?!.»

Но тут я отчётливо услышала:

–…они сделают ей сканирование и всё станет ясно…

– Но это бесчеловечная процедура!

– Мы не можем так рисковать!..

Голову вдруг пронзила дикая острая боль, точно изнутри ткнули в висок концом острой раскалённой проволоки. Я отчетливо увидела край какой-то крыши, серебристые антенны, зелёные барашки деревьев внизу и проплывающие над головой облака, – и чьи-то руки, судорожно, в последнем усилии, цепляющиеся за этот край…

Боль исчезла, унеся странное видение, и оставила тупой ноющий отзвук – как эхо… Сканирование?!

Память упорно не желала отдавать свои тайны, но я и так чувствовала исходящую от этого слова страшную, непонятную угрозу.