Наследники Белого слона

– Отлично, – спокойно отозвался Бесцветный, загибая ещё один палец. – Если мало, то я продолжу. Служба Времени, Музей и еще кое-кто имеет серьезные претензии к одной не очень законопослушной особе…

– Мне хватит денег, чтобы расплатиться с долгами, – перебил Александер, – Проваливай, я сказал!..

– А Головастику ты тоже сможешь вернуть должок?..

– Кому?!

– Есть тут один… Скользкий и ужасно неприятный шизоид. Шестеёрка Итальянца. Его-то ты, надеюсь, помнишь?.. Ну-у, как же так! Брал у него деньги взаймы, провозил с помощью его людей контрабанду через границу, платил процент, а теперь не помнишь?.. Ну, Итальянец, положим, смотался за кордон, о нём пока можно и впрямь забыть, но должки, что ему здесь причитались, он продал по дешёвке своим дружкам поглупее, которые не чуют ещё, что запахло жареным… Так вот этот Головастик искусствами не интересуется, – он и читает-то, небось, по слогам! – но намерен получить свои бабки до последнего грошика. Меценатство, знаешь ли, не в его привычках… Как? Хватит?

Испытуемый молчал, а потом выдавил:

– Убирайся…

– Как скажешь, – и Бесцветный встал, все ещё держа загнутыми три пальца правой руки.

Критически осмотрев свою руку, он заметил:

– В самом деле не так уж много, даже если я выброшу главный козырь, – и он загнул ещё палец. – Можно было с него и начать… Покойниками не интересуешься? Мумию фараона, правда, предложить не могу, а посвежее есть.

– Что?! – Джем встрепенулся. – Хочешь сказать, что тебе известно, где труп моего дяди? – и он в волнении вскочил.

– Угу. Но ты получишь его только тогда, когда мы всё закончим.

– Да кто ты такой, чёрт тебя дери! – взорвался Александер и бросился на незнакомца.

– Я тот, кто послал телеграмму, – невозмутимо ответил Бесцветный и ловким тычком большого пальца, оставшегося не у дел при подсчёте, вывел нападавшего из игры.

Когда же тот сумел подняться на ноги, он миролюбиво добавил:

– Вижу, ты согласен. Тогда собирайся, съездим в одно место.

– Не боишься, что сбегу? – поинтересовался Александер, когда они вышли на улицу и прошли пешком квартал, прежде, чем сесть в потрепанную серую машину, такую же безликую, как её хозяин, предусмотрительно припаркованную в безлюдном переулке – подальше от любопытных глаз.

Про себя он отметил, что это не та машина, что следила за ним.

– Зачем тебе бежать? – равнодушно отозвался Бесцветный, включая зажигание. – Я тебя не под венец тащу, – при этом он привычно-внимательным взглядом обшарил переулок. – Ты у меня на крючке. Думаешь, как я тебя вычислил?

– Следил!

– Я не ищейка. Просто встретил тебя в аэропорту, а остальное – дело техники.

Александер ждал дальнейших разъяснений, но их не последовало.

– Я не делюсь своими секретами, – пояснил Бесцветный, – это мой хлеб. Утешься тем, что в ближайшее время ты для меня – живой радиомаяк.

По встречной полосе пронеслись, отжимая остальные машины к обочине, несколько крытых брезентом грузовиков, набитых людьми в форме. Осмыслив услышанное, молодой человек вскипел:

– Ты подсыпал мне какую-то дрянь? А если я из-за этого загнусь?

– Если ты и загнешься, то не по моей вине. Что же до побочных эффектов, то страдать приходиться мне: ночи напролет я вынужден слушать твой храп и прочее – музыка, поверь, не из приятных!

Дорогу то и дело преграждали военные и полицейские патрули. Несколько раз они застревали в пробках: в одном месте шоссе перегораживал бронетранспортер, поодаль пылал автобус, стояли машины "скорой" и они заметили несколько носилок, покрытых белым. В другой раз они застряли при въезде на большой мост: одни водители рассказывали что-то о террористах, якобы заминировавших трассу, другие говорил о манифестации в центре. Толком же никто ничего не знал.

Ни то, ни другое особенно не взволновало Александера: всякие заварушки вызывали у него лишь гадливое раздражение – и чего кому-то неймется? Он был глубоко убежден, что все неприятности возникают лишь из-за недостатка денег. Деньги были для него не целью, но – средством, он умел их добывать, и считал, что если не умеешь делать бабло цивилизованно, то есть, не обязательно честно, но без лишнего шума, то лучше сиди и не дергайся. Разговоры же о какой-то там «свободе» вызывали у него ироническую усмешку: деньги – это и есть свобода, и нет двух других слов, столь близких друг другу по сути.

Он размышлял об этом, пока ехал со своим загадочным спутником, а также о том, что его дела весьма далеки от желаемого идеала, и что все проблемы очень хорошо можно было бы решить за счет дядюшкиных миллионов.

Потом его мысли переключились было на так некстати всплывшую наследницу. После истории с пустым листком он не был уверен, что тот легавый не блефовал: решил, что нарвался на простофилю, и хотел сорвать легкий куш. Плутишку подвела внешность Александера: этакий типичный умник-книгочей. Но под этой личиной скрывался еще один человек – азартный, беспринципный, опасный. О существовании этого второго Джем и сам лишь догадывался.