Наследники с Пайнэппл-стрит

– Дарли – романтичная натура, – вздохнул отец. – Она все твердила о том, что подписание добрачного соглашения «все равно что подготовка к неизбежному разводу».

– Но ведь и Саша не подписала добрачку, да?

– Конечно, подписала. Потому-то Корд и продолжает пользоваться средствами своего трастового фонда.

Джорджиана удивленно замолкла. Почему же тогда Корд говорил, что Саша ничего не подписала? А может, он и не говорил ничего такого. Она знала наверняка только одно: что Корд был расстроен и что Саша на время уходила от него.

– А для покупки дома из известняка Корд взял крупную сумму из своего траста?

– Нет, дом из известняка ему не принадлежит. Они с Сашей живут в нем, но домом владеем по-прежнему мы с твоей матерью.

– Значит, Саша не получит половину нашего дома, если они разведутся?

– Джорджиана! – вмешалась мать. – Это ужасно – говорить такое о своем брате и его жене. Никто не разведется. И, откровенно говоря, тебя это совершенно не касается. Не понимаю, почему мы говорим о деньгах. Вот уж совсем неподходящая тема для разговора за обедом. Ну надо же. Так, передайте мне раздел с недвижимостью. Я слышала, что Фанни Китон продает свой дом за десять миллионов и что сегодня он уже в газете.

Джорджиана отделила страницы с разделом недвижимости и протянула их матери. Завершение обеда прошло в сравнительном молчании, которое прервали лишь для того, чтобы разглядеть грандиозный дом Фанни, выстроенный из коричневого песчаника, и посетовать на его ужасную планировку. («Казалось бы, уж за десять-то миллионов можно позволить себе нормальное помещение для стирки», – высказалась мать и горестно покачала головой.)

Как только Корд прислал родным по электронной почте письмо с приглашением на ужин, Джорджиана поняла: Саша беременна. «Приглашаем присоединиться к нам за праздничным ужином». Что еще они могли праздновать?

«Я не пойду», – написала Джорджиана Дарли.

«Нельзя! По-моему, у них новости насчет ребенка!» – ответила Дарли.

«Думаешь, она затеет гендер-пати с голубой или розовой дымовой шашкой и устроит в доме пожар?»

«Не вредничай», – осадила ее Дарли.

Когда Джорджиана явилась на Пайнэппл-стрит, семья уже была в сборе и пила шампанское.

– Что празднуем? – спросила Джорджиана, готовая изображать удивление.

– Мы как раз ждали тебя, чтобы сделать важное объявление, – радостно сказал Корд, вводя ее в гостиную, где сидела напряженная и недовольная Саша. Деликатно постучав ложечкой по своему бокалу, Корд дождался, когда все утихнут в ожидании его речи. – Итак… – Он выдержал драматическую паузу, его глаза возбужденно блестели. – У нас будет ребенок!

– Поздравляем! – раздались жизнерадостные возгласы, и Джорджиана поняла, что ее родители – бесспорно, худшие из актеров, каких она только видела в жизни.

– Так вы что, уже знали? – приуныл Корд.

– Ну, вообще-то мне Берта сказала, – призналась Тильда.

– А Берта откуда узнала?

– По ее словам, у нее просто было предчувствие. Женщины умеют улавливать такое, – мудро ответила Тильда.

– А по-моему, она просто видела, как меня рвало, – сказала Саша.

– Часто тебя рвет? – спросила Дарли.

– Ага, каждый день.

– О нет!.. Знаешь, как делала я? Держала на тумбочке у постели маленькие пачки устричных крекеров и грызла их каждый раз, когда просыпалась по ночам, чтобы утром в желудке не было пусто. Вот в чем вся суть – не допускать пустоты в желудке.

– Вся постель была в крошках, – добавил Малкольм. – Как будто с меня самого каждую ночь слоями отшелушивались все эти мелкие обломки крекеров и соль.

– А еще я нашла самые эффективные кислые леденцы для беременных, помогающие от тошноты. – Дарли поискала в телефоне и отправила Саше ссылку. Саша как будто не заметила воодушевленное стремление Дарли помочь. Происходящее вызывало у нее явную скуку, и Джорджиана, заметив это, стала злиться. Все они пришли поздравить Сашу, а вид у нее такой, словно общаться с ними ниже ее достоинства.

– О, у нас же сохранилась колыбелька еще времен вашего детства! – Тильда вскочила и, широко шагая, покинула гостиную. Минуты через три она вернулась с корзиной для младенцев. Из плетеных стенок корзины торчали острые прутья, от корзины странно попахивало. – Вы, все трое, прямо в ней и спали, – с нежностью объявила она.

– Удивительно! – глаза Корда ярко блестели.

– Как вы думаете, это плесень? – спросила Саша, изучив зеленоватый налет на дне корзинки. Ей никто не ответил.