Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

Огромный нож упал на землю, а мужчина под натиском силы мальчика, рухнув на колени, пытаясь вырвать свои побагровевшие руки.

— Довольно, Гаспар, — фыркнул Хатир, вдруг назвав его настоящее имя. — Едва ли впредь он сможет сделать что-то своими руками.

Гаспар, испытывающий невероятное торжество, страстно желающий, чтобы Уэль кричал еще дольше и громче, уже не чувствующий ни боли, ни страха, а лишь яркую радость, с мрачным восхищением разглядывал голубо-черные струи своей силы.

— Гаспар, — повторил Хатир. — Отпусти его. Он нужен нам живым. Мы должны выяснить, насколько глубок заговор против твоей семьи.

С трудом услышав то, что говорил ему этот человек, Гаспар вдруг осознал, что Уэль мог быть не единственным, что он всего лишь слуга, подосланный убить его, что у него есть хозяин. И они должны были этого хозяина отыскать и убить…

Гаспар с трудом отвел свои руки от Уэля, будто оторвал их, будто руки, освещенные огнем, жили своей жизнью, отдельной от его разума. Уэль, этот огромный и всегда невозмутимый мужчина, корчился на земле и баюкал свои изуродованные руки.

— Связать его, — приказал Хатир, и Гаспар вдруг вспомнил, что этот незнакомец с черными усиками назвал его по имени.

— Откуда ты знаешь мое имя? — выдохнул Гаспар, поглаживая кожу своих рук, успокаивая свой огонь, чувствуя, как буря медленно утихает.

Хатир ухмыльнулся и, наблюдая за тем, как Уэля связывают, ответил:

— Во-первых, весь лагерь шепчется о том, что сын герцога Атийского сбежал из моринфского дворца в ту же ночь, как отбыли нодримские корпуса. Во-вторых, какой еще мальчик может выпускать из своих рук огонь, как не Рианор? В-третьих, даже в этих обносках ты слишком похож на своего отца и мать…

— Ты знаешь моих отца и мать?

— Я видел их, — уклончиво отозвался Хатир.

— Почему ты помогаешь мне? — воскликнул Гаспар.

— Тебе следовало задать подобный вопрос этому верзиле, — фыркнул мужчина, пнув Уэля по ногам. — Ни один нодримец, а они в подобных делах весьма щепетильны, не помог бы тебе покинуть дворец и не помог бы тебе сбежать из Нодрима, если ему было приказано защищать тебя. Ты глупый мальчик, Гаспар. И если бы ты не был Рианором…

— Но моя матушка попала в беду! — ответил Гаспар, начиная осознавать правоту этого мужчины.

— Твоя матушка — дама взрослая, отважная и очень сильная. Она бы никогда не стала жертвовать своими детьми ради клочка земли. А вы, все трое ее детей, делаете все, лишь бы она страдала. Я слыхал, что у старшей дочери, Атанаис, будто чуточку больше разума, нежели у всех остальных, но люди преувеличивают. Вы все тщеславны и влюблены в свою мечту о подобной же славе. Особенно эта Ишмерай и ты.

— Ты знаешь и Ишмерай? — вздохнул Гаспар.

— Наслышан. И о ней я слышал мало хорошего.

— И что теперь? — тоскливо спросил Гаспар, растеряно поглядев на стонущего, потерявшего от боли разум, Уэля.

— Его отвезут в Кеос на допрос. Это люди твоего отца, — он кивнул на троих мужчин, мрачно глядевших на Уэля. — А эти работают на меня, — Хатир кивнул на двух других, разглядывавших мальчика с некоторым интересом. Особенно их заинтересовали его исполосованные черными линиями руки, и Гаспар убрал их за спину, натягивая рукава.

— И меня вы тоже отвезете в Кеос? — осведомился Гаспар и тотчас ощетинился, огрызнувшись: — Я не поеду в Кеос! Я поеду в Атию! Кунабула говорила со мною ночью!

Хатир усмехнулся и спокойно ответил:

— При иных обстоятельствах я бы связал тебя, посадил в мешок и с позором отвез обратно в Нодрим под опеку принцессы. Но раз ты так силен, полезен и так желаешь помочь своей матери, мне придется отвезти тебя в Атию. Твои сны — не сны более. Полчаса назад приехал гонец. Войско спешно собирается и поворачивает к Атии — через несколько часов демоны атакуют твоё герцогство. Герцогиня уже в Кеосе или уже выехала в Атию, но она может не успеть.

Гаспар побагровел, и огонь вновь всполошился в нем. Через несколько часов Атия окажется под черным морем этих тварей.

— Чего же вы молчали??! — выкрикнул он, бросившись к коню. — Мы должны собираться и ехать!

— Несколько минут назад мы спасали тебе жизнь…

— Быстрее!

Чем ближе они были к Атии, тем громче становились черные кунабульские голоса, которые ветрами летали вокруг Гаспара, но мальчик не мог понять, что они шептали ему. Он лишь понимал, что Атия все ближе.

Гаспар взвыл с таким отчаянием, что многие испуганно обернулись к нему.

А еще через час сердце его взыгралось и взвыло, огонь его забился неистово — он почувствовал, как где-то впереди на свободу вырвалась еще одна сила, знакомая ему и такая родная. Там, впереди, бился еще один Рианор.

«Матушка!» — подумал он и пожалел, что у коня его нет крыльев.