Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Я оказался также глуп, как и вы, — буркнул тот. — Еще двадцать лет назад я на собственном опыте познал, что когда за дело берется Арнил Вальдеборг и Рианоры — беда, зачинающаяся в Карнеоласе, распустится на весь Архей. Но теперь я решил, что, быть может, все это в прошлом, и девчонке пойдет на пользу это путешествие за заблудшими фавнами. Должно быть, беспечная глупость герцога оказалась заразной, и перекинулась на тебя, а после на меня. Но я не виню его. Не он виновник моих бед. А твой сын, этот распрекрасный сосунок.

— Иди ты к дьяволу, Кицвилан! — огрызнулся Лорен, ошарашено поглядев на него. — Причём тут Акил?

— Не знаю, где были твои глаза, родитель, но я еще давно заметил, что куда бы не пошёл твой смазливый сынок, моя дочь готова сопровождать его повсюду.

— Ты обвиняешь моего сына в том, что твоя дочь влюбилась в него? — хмыкнул Лорен, потрясенно поглядев на него.

— Кого мне ещё винить?!

— Кицвилан, за двадцать лет ты не изменился… — вздохнул Лорен и замолчал.

Ему не было дела до того, кто в кого влюбился, он не намеревался винить кого-либо, кроме себя в том, что произошло. Он мечтал о том, чтобы все эти несмышленые дети поскорее вернулись в Архей живыми и невредимыми.

Отряд двигался быстро и за пару дней добрался до форта Шамалла, а потом дальше, оставив Архей далеко за спиною.

Герцог Атии и главный целитель Нодрима стояли рядом у обрыва, два давних союзника, исходивших бок о бок половину Архея. Воспоминания всколыхнулись в душе Лорена огнём — он помнил, как под гнётом горя по сестре бродил по улицам Мернхольда рядом с Гаральдом, как стоял рядом с ним у обрывов Кунабулы, как неутомимо двигались они к одной цели.

История повторялась и, увы, была столь же горька, как и тогда, двадцать лет назад. И снова объединяло их общее горе и страхи. Но на этот раз Лорен старался думать о том, что все будет хорошо. Как тогда оказалось с Акме.

— Всё это предприятие с фавнами провалилось, — тихо проговорил Лорен. — Царица их исчезла. Скорее всего, погибла. А Провидица велела нам привезти именно её.

— Обойдёмся без их царицы, — отрезал Гаральд. — Атариатис Рианор унял гонор Кунабулы и без Авалара.

— Поэтому Кунабула проснулась снова.

— Возьмём с собой дюжину фавнов, и пусть они выбирают из этой дюжины новую царицу и корчат из себя единое государство.

— Аштариат хотела видеть именно царицу, эту Атаргату, — возразил Лорен. — А когда Провидица просит именно это — другое ей не нужно.

— На месте Арнила я бы давно расправился с ней, — ответил Гаральд. — Аштарит — пережиток прошлого. В неё более не верят. Аштариат уже не способна отвести беду, как раньше. Все, что может она, — болтать. Когда-то она была могущественна, в ней был толк. О силе ее ходили легенды, и короли Карнеоласа боялись ее. Но столетия берут свое. Кто-то должен сменить её.

— Кто пожертвует возможностью отдохнуть после смерти ради долгих столетий жизни в этом ободранном кеосском лесу?

— Кто пожертвует вечным покоем ради сохранности Карнеоласа и всего Архея? На подобную жертву способны лишь фавны, — герцог вздохнул. — И Рианоры…

— Рианоры способны на многие жертвы. Особенно Акме.

— И я двадцать лет мечтал о том, чтобы мысль эта перестала меня тревожить, — герцог горько усмехнулся. — Но вместо этого на тропу войны встали мои дочери, возомнив себя равными тебе и Акме.

— Быть может, они и впрямь равны. Быть может, они сильнее. Но сила их еще не проснулась. Атанаис — самая здравомыслящая из всех троих, но даже она безоглядно пустилась в этот несчастный Авалар, то ли решив присмотреть за этими двумя чертями, то ли тоже решив испытать себя.

— И в этом нет ничьей вины, кроме нашей, — жёстко проговорил Гаральд. — Мы, трое, прошедшие через столько, своими глазами видевшие изнутри Кунабулу и все ее хитрости, не смогли втолковать им, что таится за этим наследием. Мы не смогли доказать им, что такая мощь — это не дар. Даром она становится тогда, когда ты знаешь всю глубину и тяжесть ответственности за такое бремя. Что может знать об ответственности Акил, всю жизнь купавшийся в немеркнущей славе отца и мечтавшей о подобных же подвигах? Что знает об ответственности Ишмерай, всю жизнь всеми любимая и тщательно оберегаемая? О такой ответственности не знает даже Атанаис, казалось бы, самая рассудительная из них. Почему? — потому что мы не смогли доходчиво объяснить им. Мы отправили их в Заземелье, ничего толком не рассказав о той силе, которой они владеют. Акме всю жизнь умалчивала о своем даре, мучаясь страхом оттого, что сила эта могла вырваться вновь и поглотить ее. Она никогда никому не рассказывала, как страшна эта мощь может быть. Они — дети, выросшие в мире, среди обычных людей. Они не посвящены в таинство своих способностей.

— Больше всего на свете из всей этой истории меня изумляет терпение Плио, — задумчиво пробормотал Лорен. — Как она еще может терпеть меня? Она всегда ненавидела мою силу, но решилась связать себя с нею на всю жизнь.