Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века

Городское население ВКЛ распределялось очень неравномерно. Оно было сосредоточено главным образом в крупных городах, где было развито ремесло и дальняя торговля, тогда как более мелкие («местечки») имели аграрный характер и отличались от сел наличием замка и коммуникативной функцией[361] (хотя сельским хозяйством занимались и жители достаточно крупных городских центров[362]). Крупнейшие, наиболее развитые города были сконцентрированы в основном в «Литовской земле» и на прилегающем к ней Подляшье (Бильна, Ковно, Троки, Новогородок, Менск, Берестье, Городно, Дорогичин). В русских землях ВКЛ городская сеть была более редкой: к важнейшим торговым центрам современники относили Полоцк, Витебск, Слуцк, Смоленск, Киев, Житомир, Луцк, Владимир на Волыни и Каменец на Западном Подолье[363]; к ним можно добавить столь значительные административные центры, как Брацлав на Восточном Подолье, Кременец, Новгород (Новгородок) Северский, Чернигов и Брянск. При этом, например, Полоцк был единственным крупным городским центром Полоцкой земли, ремесло в нем было развито слабо, зато процветала торговля. В правовом отношении горожане («местичи», «мещане») не отделялись от остального населения своей земли и несли военную службу и другие повинности наряду с боярами[364].

Городское население было неоднородным по своему составу — как в имущественном и социальном плане, так и в этническом отношении. В Вильне большую долю горожан составляли русины и немцы, в Ковно была сильная немецкая община, в Троках — караимская, в городах Подляшья и Волыни русины соседствовали с немцами, поляками и евреями. Верхушка городского населения занималась торговлей, о размахе которой свидетельствуют заграничные связи купцов. Широко известно, что основным торговым партнером Полоцка была Рига, а Ковно — Кенигсберг. Можно привести и еще несколько примеров. Виленские, полоцкие и смоленские купцы ездили во Львов, горожане из Литвы, Полоцка, Витебска и Смоленска — в Новгород и Псков[365]. В свою очередь, прусские купцы посещали подляшские и волынские города, а ливонские — Смоленск, несмотря на требование полочан не ездить дальше Полоцка[366]. Экономическое значение этих связей было столь велико, что великий князь при общении с властями соседних государств нередко вставал на защиту своих купцов. Однако прямого влияния на принятие политических решений горожане не имели.

С конца XIV в. началось введение в городах самоуправления на основе немецкого магдебургского права, но к концу первой трети XV в. оно затронуло лишь немногие центры, расположенные в основном в западной части ВКЛ. Так, в 1387 г. магдебургское право получила Бильна, в 1390 г. — Берестье, в 1408 г. — Ковно, в 1420 г. — волынский Перемиль; не исключено, что примерно тогда же его получили и Троки (хотя прямых доказательств этого нет). Это нововведение затрагивало лишь часть городского населения, поскольку пользоваться магдебургским правом могли исключительно католики. Население же большинства городов ВКЛ по-прежнему было подчинено власти великокняжеского наместника или воеводы данной земли. При этом в русских городах ВКЛ, судя по скупым упоминаниям в источниках того времени и позднейшим данным, существовали традиционные «немагдебургские» формы самоуправления: так, в начале XV в. в Полоцке некоторые вопросы торговли с Ригой решало вече[367], смоленских «местичей» во второй половине XV — начале XVI в. представлял в контактах с государственной властью и внешними контрагентами «староста места Смоленского» (или «староста смоленский»)[368], во многих городах еще до введения магдебургии упоминаются войты. Как справедливо отметил В. А. Воронин, судя по многочисленным посланиям властей Полоцка городскому совету Риги, дошедшим до нас от конца XIV–XV в., полочане были хорошо знакомы с практикой применения городского права у соседей-немцев, однако перенимать его не спешили. Когда же в 1498 г. магдебургское право всё же было введено в Полоцке, оно изначально приняло весьма своеобразную форму, поскольку войт — глава самоуправляющейся организации — назначался великим князем, т. е. был ставленником той самой государственной власти, из-под юрисдикции которой формально изымалось городское население. Внешняя рецепция новой правовой системы, о которой можно судить по смене интитуляции посланий и городской печати, произошла быстро. Но первые десятилетия полоцкой магдебургии прошли под знаком постоянных конфликтов с господарским наместником (с 1504 г. он систематически именовался воеводой) из-за доходов и юрисдикции, пока в 20-е годы XVI в. должность войта и воеводы не была объединена в одних руках. Это красноречиво свидетельствует о том, что магдебургское право не было неким идеалом даже для населения такого крупного и города с оживленными контактами, как Полоцк[369].