Наследники земли

– Разливы мешают. Мы уже лет двести тут пытаемся выстроить каменный мост, а поскольку половодье и деревянный мост рушит, денег вечно не хватает, никак не достроим. От последней попытки всего-то и осталось что эти две опоры.

Уго и Мерсе перешли Эбро по ненадежным доскам и вошли в город через Портовые ворота. Путники миновали здание Совета, архиепископский дворец и собор, построенный на фундаменте бывшей главной мечети. Комнату для постоя они, порасспросив местных жителей, нашли на подворье возле большой церкви Святой Марии; вскоре им рассказали, что внутри до сих пор стоит колонна, которую сама Богородица подарила апостолу Иакову.

Уго убеждал Мерсе вести себя осторожно в городе, где всечасное напряжение прямо висит в воздухе, а по улицам ходят вооруженные люди. «Здесь нельзя заводить речь о графе Уржельском», – предупредил Уго. Новости, добытые по дороге, в Сарагосе подтвердились. Инфант Фердинанд Кастильский был тем претендентом на престол, которого поддерживало большинство именитых граждан Арагона. Несмотря на страх перед войсками (арагонцы знали, что они подтянулись к самым границам), было известно, что инфант набирает сторонников, расплачиваясь миллионами мараведи, предоставленными кортесами Кастилии, или обещает привилегии и большие льготы тем, кто за ним последует. Услыхав о громадных средствах, которыми кастилец располагает для завоевания короны, Мерсе спрятала лицо глубоко под капюшон и беспокойно заерзала на стуле: стало ясно, что такой подкуп практикуется не только в Арагоне, что и в самой Каталонии многие вельможи, рыцари и священники принимают деньги и милости от инфанта Кастилии. Фердинанд Антекерский подкупает первых людей Каталонии!

– Ну а что насчет графа Уржельского? – словно бы невзначай поинтересовался Уго у разговорчивого виноторговца. – Разве он не платит своим сторонникам?

Их собеседник невесело рассмеялся и покачал головой:

– Графство Уржель – одно из богатейших в королевстве, однако Хайме Уржельский – ужасный транжира: в тот же год, когда он унаследовал титул и владения, ему пришлось просить короля прислать управляющего, чтобы спастись от разорения, – вот насколько он опустошил свои земли. Отец его, старый граф, удалился от двора и тратил время и средства на благо своих владений. Он построил церковь Кастельо-де-Фарфанья, новое здание для монастыря в Ажере, крепость Кондеза в Балагере, построил замок Аграмун… В общем, это был великий сеньор, радевший за свою землю и за своих вассалов. А сыну понадобился всего год, и вот он уже просит помощи у короля. Всего год! Послушайте, – заговорщицким тоном добавил виноторговец. – Я стою за графа Уржельского, мне не по душе, чтобы наши королевства оказались в руках у чужака, но на Хайме Арагонского оказывают огромное влияние его мать и жена, а это очень опасно.

Инфант Кастилии изначально обладал военным и денежным ресурсом, а вскоре получил и поддержку Церкви во главе с папой Бенедиктом Тринадцатым, который враждовал с графом Уржельским еще со времен столкновения за место епископа Барселонского и выступил за кастильца, понимая, что в случае успеха получит поддержку сразу двух больших государств на полуострове, а это необходимо, чтобы оставаться наместником Божьим в такой момент, когда этот титул оспаривают сразу трое пап.

И сторону инфанта Кастилии принял не только Бенедикт Тринадцатый. Доминиканец Висенте Феррер, которого полчища флагеллантов именовали «святым человеком», тоже выступил за кастильца, поверив, что тот облегчит ему распространение христианства по всей Испании – путем окончательного обращения иудеев. В последнее время Висенте Феррер проповедовал против них в Кастилии: в Толедо, где освятил бывшую синагогу как церковь Святой Марии Белой; в Саламанке, в Вальядолиде, в Аильоне, в Сеговии. Во всех крупных кастильских городах доминиканец собирал толпы и призывал к обращению евреев. «Они предатели, кощунники, ростовщики и богоубийцы!» – выкликал он на площадях. Вот какого рода проповеди воспламеняли христиан, вот как происходило изгнание или обращение евреев. Монах утверждал, что сосуществование с иудеями губительно для христиан. В Аильоне Феррер оказался в то же время, что и кастильский двор во главе с Фердинандом Антекерским. После их встречи появился самый суровый юридический акт, ущемляющий права евреев: с ними запретили разговаривать, запретили приобретать у них еду и напитки и вообще вступать в торговые отношения; еврейские женщины не имели права надевать дорогие одежды, а мужчинам не разрешалось стричь волосы и бороду; евреям вменялось жить обособленно и всегда носить круг на груди. Им были также запрещены многие профессии: сборщик налогов, врач, аптекарь… Все, чего Висенте Феррер добился в Кастилии, он мечтал осуществить в Арагоне и Каталонии, в чем полагался на поддержку Фердинанда – если тому удастся заполучить корону.

Уго продиктовал дочери письмо для графа де Наварклес: он сообщал обо всем, что узнал, описывал волнения вокруг Сарагосы и почти единодушную поддержку кастильского претендента со стороны арагонской знати.