Наследники земли

После вторжения кастильцев политические споры во дворце на улице Маркет разгорелись пуще прежнего: ведь Валенсия и немалая часть Арагона все так же продолжали поддерживать графа Уржельского. Каталонские кортесы, которым, казалось бы, полагалось содействовать претенденту из Каталонии, проявляли все больше враждебности к единственному прямому потомку графского дома Барселоны, и граф уже начал переговоры с гасконскими наемниками: Хайме Уржельский не представлял, как еще возможно вести войну с кастильскими агрессорами.

Наступил январь 1412 года, и Уго решил воспользоваться связями, которые он завел во время путешествия по Валенсии: ведь кое-кто из перекупщиков обещал снабдить его ценнейшим вином из Мурвьедро. Виночерпий продиктовал Мерсе письмо и отправил его почтой. Ответ пришел в конце месяца: вина на продажу в Валенсии нет. Валенсийский перекупщик сообщал об этом с предельной ясностью.

– «Все излишки обещаны кастильским купцам», – вслух прочитала Мерсе.

Уго и Катерина внимательно слушали девушку. Виночерпий много успел порассказать русской о качестве вина из Мурвьедро. Они уже несколько месяцев встречались в погребе, чтобы поболтать, но той связи, которая зарождалась между ними, ни он, ни она не осмеливались дать названия.

– Какая жалость! – воскликнула Катерина; она знала, что Уго возлагал большие надежды на торговлю валенсийским вином.

Уго жестом попросил дочь читать дальше.

– «Как Вам должно быть известно, – продолжала Мерсе, – в последние годы торговля между Королевством Валенсия и Королевством Кастилия переживала весьма тяжелые времена, дело порою доходило до полного разрыва отношений. Теперь же…» – Мерсе остановилась.

– Теперь же что? – не выдержал Уго.

– «Теперь же инфант Фердинанд объявил свободу торговли с Кастилией и пообещал серьезные экономические льготы валенсийским купцам, если они изберут его королем», – закончила чтение Мерсе.

– Все королевство скупил, – возмущался Рожер Пуч, комкая письмо, которое передал ему Уго. – Какие еще ловушки готовит этот кастильский сукин сын?

Вскоре граф де Наварклес и Кастельви-де-Росанес узнал и это. В конце февраля в Валенсии один из Сентельесов угнал шесть тысяч голов скота, принадлежавшего семье Виларагут. Эта кража явилась заранее задуманным объявлением войны: доселе униженные, ущемленные в правах Сентельесы выступили против Виларагутов и губернатора Валенсии.

Битва развернулась как раз таки в Мурвьедро, возле моря, в местечке под названием Кодолар, где ополчение города Валенсия под началом губернатора Гильема де Бельера вместе с четырьмя сотнями гасконских конников, присланных графом Уржельским, и солдатами партии Виларагут встретилось с солдатами партии Сентельес и кастильцами, которых отправил инфант Фердинанд.

Победа досталась мощному кастильскому войску.

Тысяча убитых и множество пленных – таков был конец главенства Виларагутов в Королевстве Валенсия, а вместе с тем – и влияния графа Уржельского. Сентельесы отомстили губернатору Гильему де Бельера, заставили его малолетнего сына провезти насаженную на пику голову отца до самой Валенсии, где ее выставили на всеобщее поругание; таким образом Сентельесы утвердили себя в роли новых хозяев города.

Потеря Валенсии как сферы влияния графа Уржельского и его сторонников, контроль Фердинанда над землями Валенсии и Арагона вызвали упадок духа на собраниях в винном погребе. Когда Мерсе спускалась, чтобы навестить отца и Катерину, она заражала их унынием, царившим на верхних этажах дворца на улице Маркет.

– Батюшка, я ничего другого теперь и не слышу, – оправдывалась она перед Уго. – Во дворце все говорят об одном и том же. Граф, графиня, их родственники… и даже слуги! И как я могу их не слушать? Кортесы двух королевств – Арагона и Валенсии – и принципата Каталония сговорились выдвинуть по три представителя, чтобы они избрали нового короля. Девять выборщиков встретятся в городке Каспе.

– А как же королевства Мальорка и Сицилия?

– С ними как будто никто не считается. Если уж так сложно привести к согласию эту троицу – Каталонию, Арагон и Валенсию, только представьте, что будет с пятью.

– Ну если по справедливости… – вслух размышлял Уго.

– Батюшка, да кто же теперь способен воспротивиться назначению Фердинанда Антекерского королем и графом Барселонским? – непочтительно перебила девушка, вторя речам Рожера Пуча.

Уго смотрел на дочь с удивлением. В последнее время, когда беседы с Катериной сделались совсем доверительными, Мерсе забывала о вежливости и вела себя при русской так же непосредственно, как при Барче.

– Если Фердинанда не изберут, он разорит королевства и заберет корону силой! – продолжала Мерсе. – Он уже грозился. Для того и вторгся на наши земли. И что же сделали каталонские кортесы? Я могу вам ответить: они не сделали ничего! – яростно фыркнула Мерсе.

А члены кортесов продолжали бездействовать, когда граф Уржельский и еще некоторые дворяне, такие как граф де Прадес, графы де Кардона, де Кирра, Монткада и Керальты, протестовали против явной и вопиющей пристрастности судей, избранных для принятия решения в Каспе.