Наследники земли

Даже тот, кто в этот момент разливал вино, поднял фляжку, чтобы плеск вина, льющегося в чаши, не нарушал молчания, воцарившегося в доме. Уго переспросил того, кто вспомнил Рехину, но ему ответил другой:

– Верно: она уверяла, что приехала из Бонрепоса.

Уго обернулся. В тот же миг заговорили еще несколько человек:

– Она была одна.

– Ей нужна была защита или компания, чтобы вернуться в Барселону.

– В Барселону, – пробормотал Уго себе под нос.

– Да, – подтвердил кто-то.

– Нет, – раздался голос.

Уго вопросительно посмотрел на говорившего.

– Она собиралась ехать в Барселону, – последовало уточнение, – но сначала хотела заглянуть в Гарраф… Да, я точно помню. Доехала со мной до Таррагоны в день, когда мы отправились за рыбой для поста. Не помнишь?

Тот, к кому обратился мирянин, уже дремал, положив голову на стол.

– Ну вот. Так-то. Она сказала, что сначала хотела отправиться в Гарраф.

– Зачем?

– Не знаю, не спрашивал, – попытался оправдаться мирянин, – я довез ее только до Таррагоны, чтобы там она присоединилась к каравану.

– И она ничего больше не говорила?

– Нет. Она вообще была не очень-то разговорчива.

– Гарраф… – задумчиво произнес Уго.

Разговор понемногу угасал: один спал, трое ушли, двое тихо болтали о своем. И лишь оставшиеся двое – на них, быть может, не так сильно действовало вино – все еще сидели с Уго.

– Эти земли находятся в юрисдикции «Пиа Альмойны» из Барселоны, – заметил один из собеседников.

– Как ты сказал? – удивленно переспросил Уго.

– Говорю, что Гарраф принадлежит «Пиа Альмойне», благотворительному учреждению собора Барселоны.

– Ах да, да.

Гарраф. Уго знал эту местность. Он проходил по горному массиву, который кое-где круто обрывался в море, по дороге в Сиджес – селение, принадлежащее благотворительному учреждению кафедрального собора Барселоны наряду с Кампдасенсом и Миралпейшем. Это были обильные земли, с которых церковники получали хороший доход, Уго это знал. «Пиа Альмойна» заботилась о сотнях обездоленных – им ежедневно предоставляли обед: хлеб, похлебка, вино. До той поры, пока «Пиа Альмойна» не завладела Сиджесом и другими местами, богатыми пшеницей и виноградниками, она закупала вино у барселонских торговцев. Затем вино и злаки стали привозить из Сиджеса на особом корабле. Торговцы Барселоны понесли убытки. Взобравшись на одну из вершин Гаррафа, откуда взору открывался прекрасный вид на окрестные земли, винодел подумал, что епископ, должно быть, помог Рехине спрятать Мерсе на одной из подконтрольных ему земель. Уго, узнав, что его жена направилась в Гарраф, заторопился в путь, хотя все же поспал до четырех утра, сходил к мессе и обильно позавтракал перед дорогой.

Теперь Уго прибыл в Гарраф, у его ног простиралось светлое безмятежное море, но он совершенно не представлял, что ему предпринять. Проезжая через Сиджес, он заметил, что на этих землях чрезвычайно много замков, башен и крепостей. Собственно, замок Сиджес, замок Рибес, Красная башня, башня Фонольяр, замок Подрит, замок Кампдасенс и многие другие укрепления. Если Мерсе действительно спрятана где-то в Гаррафе, то где именно? И как это выяснить, не вызывая лишних подозрений? Например, в Камдпасенсе было едва ли больше двадцати хуторов, около семидесяти человек обитали поблизости от замка – это Уго тоже узнал в Сиджесе. По этим местам никто толком не ездил – здесь не было иных богатств, кроме тех, что были получены от возделывания земли. Да и к кому обращаться? Сельские жители, как хорошо знал Уго, были щедры и самоотверженны, они ведали обо всех тяготах жизни и сочувствовали ближнему своему, но в то же время с подозрением относились к незнакомцам. И в этом была своя логика: какой интерес, если не корыстный, может быть у человека в среде простых крестьян?

И все это – если Мерсе еще находилась в заключении, что не имело смысла, поскольку ее похитили ради давления на настоятельницу, а та отреклась от дочери. В любом случае Рехина не могла ее освободить. Бернат ее убьет. «Они не позволят обернуть их оружие против самих себя» – так говорила Барча, предупреждая Уго, что они убьют его дочь. Он задрожал, под ложечкой засосало, пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы не рухнуть в пропасть от накатившего головокружения. Ему становилось дурно от одной мысли о смерти Мерсе, которая тем не менее преследовала его все чаще и чаще.

Уго долго глядел на море. Затем он вздохнул и снова вышел на дорогу – его ждала Барселона. Он возьмет только одного мула – по узким, скверным дорогам Гаррафа ехать на повозке невозможно; запасется деньгами и вернется уже в качестве виноторговца. Времени пока хватало, как сказали ему в тот последний вечер в Эскаладеи. О Констанцском соборе не приходило никаких новостей – и маловероятно, что кто-то будет предпринимать серьезные шаги, пока не узнает наверняка, что решится с Бенедиктом и как поведут себя главные игроки: король Альфонс, новый папа и упрямый Бенедикт, изо всех сил цепляющийся за престол Святого Петра.