Наследница в алых шелках

– Я останусь тут совершенно беспомощной, верно? – Она сложила руки на груди, чтобы немного согреться. На западе садилось солнце, отбрасывая длинные тени. В Париже, казалось, было холоднее, чем в Лондоне. Когда ветер дул с севера, он обдавал их холодком.

– Я сопровожу вас, куда вам угодно, так что вы не заблудитесь.

Розамунда едва ли хотела, чтобы он ее сопровождал во время поисков Чарлза. Однако, если целый день побродить по городу, она, пожалуй, узнает достаточно, чтобы сказать в гостинице, куда ей надо, и попросить извозчика.

– Почему бы вам завтра не отправиться в Пале-Рояль? – предложил он. – Там дивные магазинчики, и вы хорошенько рассмотрите новейшие моды в саду. А теперь идемте, поужинаем. Я объясню, что и как есть.

Она согласилась и вернулась к себе. Разве еде нужны объяснения?

Мисс Джеймисон настаивала, чтобы они путешествовали каждый сам по себе, но, конечно, этого не случилось. Кевин об этом позаботился.

Наконец, его долгом джентльмена было благополучно доставить ее в Париж. Для этого лучше всего было ехать в одном с ней экипаже и присматривать за ней на почтовом корабле.

Теперь, учитывая ее незнание французского языка и здешних обычаев, он был обязан продолжать опекать ее.

Он мог бы что-то сказать, когда заметил, что управляющий в гостинице сделал неверные выводы касательно их отношений. Мог бы ясно заявить, что двое апартаментов необязательно должны быть расположены по соседству, поскольку мисс Джеймисон всего лишь подруга. Можно было это сделать, не говоря ни слова.

Но ему было удобнее не опровергать этих выводов.

Он появился у ее двери, одетый к ужину. Ее открыла камеристка, молодая хорошенькая брюнетка с черными кудрями и очень французским носиком. Шагнула в сторону, чтобы Кевин мог войти в гостиную. Розамунда ждала там.

Она выглядела восхитительно в лиловом вечернем наряде, в котором была у тети Агнес. Ее белокурую головку венчала крохотная шляпка с изящным пером. Лицо обрамляли вьющиеся локоны.

Он предложил ей руку.

– Я подумал, что, если вас устроит, мы нынче вечером поужинаем здесь, в гостинице.

Она кивнула, по пути вниз рассматривая лестницу и потолок.

– Сдается мне… Я думаю, что это будет не ужин в придорожной таверне.

– И не ужин у моей тетки, хотя в Лондоне есть повара-французы. Например, у Николаса.

– Неужели еда настолько отличается?

– Иногда. Но очень многое покажется вам знакомым.

Они сели за столик в ресторане. Розамунда разглядывала хрусталь, цветы и наконец остановила взгляд на разложенных перед нею приборах. Склонила голову набок и показала на один из них.

– А это что такое?

– Я скоро покажу.

Он не стремился выбить Розамунду из колеи, но решил, что ей не помешает познакомиться с чем-то новым. Поэтому заказал шампанское, и они посмеялись, когда пузырьки защипали у нее в носу. Велел подать креветки, и они ей понравились. Затем сказал, чтобы из кухни принесли улиток.

Она посмотрела в тарелку, потом на него.

– Это что такое? – спросила Розамунда, трогая одну из них вилкой.

– Их едят тем странным прибором, который вас смутил.

– Но что это?

– Брюхоногие. Cornu aspersum. – Он положил улитку в рот. – Французы называют их эскарго, а мы – улитками.

Она состроила гримаску.

– Дома мы зовем их слизняками и не едим. Мы их давим или морим чесночным настоем.

– Эти живут в раковинах, в которых их подали. У слизняков нет раковин.

– Вы-то точно знаете.

Это не прозвучало как похвала. Она все трогала улитку вилкой, словно ждала, когда та шевельнется.

– Их едят с античных времен и разводят. Попробуйте. Обещаю, что слизи там нет. Их выращивают так, чтобы слизь исчезла.

– А пробовать обязательно?

– Конечно, нет. В первый раз нужна смелость.

Она выковыряла улитку из раковины и внимательно рассмотрела.

– Если меня вывернет, вы будете виноваты в том, что меня подначили. Налейте еще шампанского, чтобы я ее запила.

Он выполнил просьбу и теперь смотрел, как Розамунда собирается с духом. Быстрым движением она отправила улитку в рот, три раза прожевала, потом потянулась к бокалу с шампанским и сделала хороший глоток.

– Опыт не из приятных. Кроме масла, почти никакого вкуса, да и жесткая она какая-то.

– Чтобы оценить их вкус, нужна привычка.

Подали камбалу, которая ей пришлась больше по душе.

– Раз вы такой ценитель всех этих французских вкусов, значит, наверняка часто сюда ездите.

– Довольно часто.

– А в другие страны вы ездили?

– Я стал совершеннолетним, когда разбили Наполеона. Как большинство молодых людей, объехал всю Европу. – Он понял, насколько высокомерно прозвучали его слова. – По крайней мере, как большинство молодых людей, по вашему выражению, моего сорта.

– Я и в Англии мало где была. Дома. В Лондоне и Ричмонде. Один раз в Брайтоне. – Она пожала плечами. – И тем лучше. Люди вашего сорта разговаривают на разных языках. А я еще своему не выучилася. – При этих словах она лукаво улыбнулась, показывая ему, что сделала ошибку нарочно.

– Для путешествий не обязательно знать языки. А вы хотите попутешествовать?

Казалось, вопрос огорошил ее.