Наследница в алых шелках

Она нашла этот магазин, потому что нанесла визит одной из портних, которых порекомендовала Минерва, и спросила, где можно купить материалы для отделки. Модистка не говорила по-английски, но они прекрасно поняли друг друга. Через несколько минут она уже познакомилась с мсье Бенуа, который, как оказалось, снабжал материалами самых известных в Париже шляпниц. К тому же он говорил по-английски.

Это было очень кстати, поскольку сегодня она была одна. Кевин рано уехал из гостиницы, оставив записку, что у него сегодня встречи и что он зайдет к ней часа в четыре, чтобы отправиться на ужин с мсье Форестье. Она испытала облегчение от того, что сегодня не придется общаться с Кевином, не говоря уже о том, чтобы находиться рядом с ним несколько часов. Она сомневалась, что они смогут провести вместе целый день и успешно делать вид, что вчера ночью ничего не произошло.

Он по-прежнему занимал ее мысли, даже когда она рассматривала перья. О чем она тогда думала? «Мыслей не было, только чувства и удовольствие». Именно так говорил ее внутренний голос, неудобный тем, что озвучивал простые истины, не пытаясь искать оправдания или плести ложь.

Она решила, что слишком долго была одна. Многие годы ее не касался никто, кроме ее самой. Она оказалась беззащитна перед соблазнением Кевина из-за того, что иссохла и жаждала дождя. «Не так уж ты и беззащитна. До него ведь были другие, но их ты все-таки отвергла».

Казалось особо греховным так поступить, когда она собиралась увидеться с Чарлзом. После стольких лет праведности и сохранения себя поддаться похоти было позорно. «И все же ты совсем не думала о Чарлзе там, на мосту. Чувство вины появилось лишь на пути обратно в гостиницу».

Она заставила мысли вернуться к столу, отложила в сторону три раскрашенных пера, протянула руку и пощупала дивную отделку из жемчужного песка. Он будет прекрасно смотреться и на шляпке, и на диадеме. Розамунда прибавила жемчуг к уже выбранным ею образцам отделки.

Рядом снова оказался мсье Бенуа, неспешно появившись из передней комнаты с плоской коробкой в руках.

– Я возьму вот это, мсье.

– Чудные, да? Глядите, что я вам еще принес. Это привезли вчера. Обычно я не торгую тканями, но…

Он слегка пожал плечами.

В коробке лежал отрез зеленого шелка. Она потрогала его, удивившись плотности фактуры и нежному блеску. Пожалуй, это был самый красивый гроденапль, который она когда-либо видела.

– Сколько он стоит?

Хозяин назвал цену. Она чуть не рассмеялась. Ей никогда не продать шляпку за столько, чтобы оправдать эту сумму.

Он улыбнулся вместе с ней. Его глаза вспыхнули.

– Для вас – полцены. Потому что вы tres belle. Возможно, вы сделаете себе шляпку из этого шелка и наденете ее, когда снова приедете в Париж и зайдете ко мне в магазинчик.

– Если я еще найду такие же прекрасные магазины, как ваш, то обязательно вернусь.

– Ах, тогда я должен рассказать вам и о других. Возможно, о тех, где торгуют изысканными тканями. Конечно, не такими дивными, как эта. – Он указал на отрез.

– Разумеется.

Она ушла от мсье Бенуа с небольшим списком и заверениями в том, что он доставит покупки ей в гостиницу, дошла до сада Пале-Рояль и нашла скамейку, на которой можно было передохнуть.

Открыв ридикюль, Розамунда достала карманную карту Парижа и распахнула ее на отмеченной странице. Там была кружком обведена улица.

На этой улице жил Чарлз. Завтра она его навестит. Пришло время снова с ним повидаться.

Кевин пил виски, терпеливо ожидая часа, когда повезет Розамунду ужинать. Он мысленно перебирал все свои предыдущие разговоры с Анри Форестье. Почти не было причин полагать, что сегодняшняя беседа закончится соглашением, когда все прежние переговоры оказались безуспешны, но ему оставалось лишь постараться еще раз.

Как они с Розамундой договорились в Лондоне, если согласие не будет достигнуто, он продолжит работу без усовершенствований.

Перебирать мысли было непросто, потому что теперь у него в голове поселилась Розамунда и направляла их по неверному пути. На этот раз она манила его к фривольным фантазиям, и Кевин последовал за нею, пусть даже его ждало разочарование. Вскоре в нем проснулся животный голод, и в мечтах он вновь и вновь овладевал ею. Это грозило окончиться предсказуемым результатом, так что он заставил себя открыть глаза, встал и начал нервно разгуливать туда-сюда.

Поглядев на карманные часы, он понял, что погружался в эротические фантазии гораздо дольше, чем казалось, надел сюртук и через несколько минут появился у двери по соседству со своими апартаментами.

Камеристка предложила ему войти, затем попросила подождать в гостиной. Из гардеробной послышались приглушенные голоса. Затем дверь открылась, вышла камеристка, а за ней Розамунда.