Настало времечко…

– Бригадир бюллетенит, я за него, – сообщил Кокин.

– Ну так спроси у кого другого! – рассердился прораб. – Не видишь – я занят!

Человек потоптался, похлопал негнувшимися рукавицами и вышел.

– Так. – Прораб разгладил ладонью бумагу. – Между прочим, любопытная история у этой штуки, не знаю, слышали – нет. Оказывается, наше изобретение. Какой-то математик, забыл фамилию, этот график сосчитал. Еще до войны. А применили первыми американцы…

– Наши, выходит, прошляпили? – спросил я.

– Ну да, – кивнул прораб. – Недооценили. Зато теперь повсеместно внедряем и уже имеем наглядные результаты. Тут главное в чем…

Дверь опять скрипнула, и в прорабскую просунулся давешний человек.

– Нет нигде, – заявил он.

– Кого нет? – встрепенулся прораб.

– Кого-кого… Кувалды.

– Здравствуйте! – раскланялся прораб. – Сейчас все брошу – побегу вам кувалду искать! Может, еще товарища корреспондента пригласим? Как, товарищ корреспондент, поможете нашим ударникам?

Я вежливо улыбнулся.

– Главное в чем, – продолжал прораб. – Главное, тут все как на ладони. Какое где узкое место возникает – заранее видно. Скажем, в конце первого квартала – глядим. Ага! Вот оно! Во втором квартале угрожает опасность заторможения сантехнических работ. Стоп! Принимаем меры.

– Насчет кувалды я, – подал голос от дверей Кокин. – Как же будет? Или никак не будет?

– Тьфу! – несдержанно сказал прораб. – Ну сколько можно говорить!..

– Мне-то что, – буркнул Кокин, постучал рукавицами и ушел.

…Часа через полтора, досконально разобрав прогрессивный график, мы с прорабом вышли на улицу. Возле недавно отрытого котлована сидели на железобетонных блоках рабочие.

– Курим, значит, – ехидно заметил прораб.

– Курим, а что ж, – сказал Кокин.

– Двенадцатый час, а мы, значит, все курим! – наступательно повторил прораб.

– Кувалды-то нет, – ответил кто-то.

– Куда же вы ее засунули? – заволновался прораб, позабыв обо мне.

– Под доски вроде.

– Под какие доски?

– Под тридцатипятку, – сказал белобрысый парень.

– Ты, что ли, совал, Генка?

– Не, – мотнул головой Генка. – Иван Иванович.

– Вот работнички, ёшь твою клёшь! – тонко закричал оскорбленный Иван Иванович. – Теперь, выходит, Иван Иванович им виноват! Я вот те суну промеж глаз, чтоб лучше видел!..

– До свидания, – тихо сказал я прорабу.

Я торопился. Мне надо было успеть сдать в номер репортаж о работе по новому прогрессивному методу.

Отдельно взятый кирпич

На высоте третьего этажа поддон коснулся балконной плиты и закачался. Один кирпич сорвался и, плавно кувыркаясь, полетел вниз.

Кирпич упал на голову корреспондента вечерней газеты Славы Зубрика.

Со стороны это выглядело очень обидно, так как впереди Зубрика шли бригадир, инженер по технике безопасности и командир подразделения комсомольских «прожектористов», а позади его шагали начальник участка, директор кирпичного завода № 1–2 и старший техник отдела капитального строительства горисполкома. Но злополучный кирпич почему-то выбрал голову именно Славы Зубрика.

Травмированный корреспондент повел себя странно. Он плюхнулся животом на осколки кирпича и глухо проговорил:

– Не подходи!

Все присутствующие и, так сказать, свидетели, понятное дело, опешили. А Зубрик, несмотря на то что голова у него была частично повреждена, аккуратно собрал осколки кирпича в носовой платок и только после этого разрешил отвести себя в медпункт и перевязать.

В дальнейшем, когда Зубрику заматывали голову, он держал себя не менее интригующе. Все время загадочно улыбался и два раза даже произнес как бы для себя: «Великолепно!»

Окружающие обменивались тревожными взглядами, крепко подозревая, что, помимо внешней, довольно незначительной травмы, у бедного Зубрика, видимо, произошел основательный внутренний сдвиг.

Только один человек ни с кем не переглядывался, а лишь с течением времени все больше бледнел. Этим человеком был директор кирпичного завода товарищ Гусев.

Когда народ из медпункта порассосался – кто за служебной машиной для корреспондента, кто еще куда, – Гусев отозвал Зубрика в сторону и, взволнованно прижимая к животу большой желтый портфель, спросил:

– Что же теперь будет, товарищ Зубрик?

– Фельетон будет, товарищ директор! – безжалостно ответил Слава.

На другой день Слава Зубрик положил на стол заведующего отделом Драгунского фельетон и возбужденно сказал:

– Ну, спекся товарищ Гусев! Ох и поводил же он меня за нос: и ГОСТы, и результаты испытаний на сжатие, и я не я – хата не моя! Ну, теперь не открутится. Мне только яркого факта не хватало.

– Да-а-а! – сказал Драгунский, прочитав фельетон. – Эт-то случай! Раз в сто лет!.. А я думал, у тебя семейное. – Он кивнул на забинтованную Славину голову. – Неужели вдребезги?

– В пыль! – радостно подтвердил Слава и брякнул о стол захваченными в качестве вещественного доказательства осколками. – С третьего этажа, представляете?! А голова хоть бы хны! Я даже сознание не потерял. Вот вам качество продукции!