Настасья Алексеевна. Книга 4

– Да, конечно. Директора рудников уже доложили о трагедии. В Москве готовят к вылету самолёт МЧС со спасателями.

Пока уполномоченный треста отвечает на вопросы радиоканала, с вертолёта «Си Кинг» сообщают, что на горе Опера обнаружены обломки самолёта. Но об этом уже поступала информация с других вертолётов. Теперь даются уточнения, сообщаются координаты места аварии – Север 78.12.72, Восток 16.05.53. Обломки самолёта найдены на горе Опера в стороне долины Хелветиа. Хвостовая часть и двигатели упали вниз, корпус самолёта находится на плато.

Отдан приказ команде Красного Креста выехать к радиомаяку в долине Адвент. Бригада из четырнадцати пожарников направляется с оборудованием из Лонгиербюена к радиомаяку. Судно береговой охраны "Нордкап" сообщает, что идёт в Лонгиербюен. Их вертолёт "Динке" может прибыть около 14.30. Ещё одно сообщение с места аварии: прилетели три медика и полицейские. Они подтверждают, что признаков жизни нет. Нужны термопалатки.

Евгения Николаевича опять зовут к телефону. В этот раз звонили из Баренцбурга. Звонил главный инженер рудника Василий Алексеевич Гучков, чья семья летела этим несчастным рейсом. Узнав о том, что никого в живых не осталось, он разрыдался и тут же улетел в посёлок, а сейчас звонил оттуда. В голосе слышалась надежда:

– Евгений Николаевич, я только что слышал по российскому центральному телевидению сообщение о том, что пятерых пострадавших уже привезли в Лонгиербююен. Умоляю вас, скажите мне имена спасённых.

Ответ прозвучал твёрдо, как по автоответчику:

– Я очень сожалею, но это сообщение не верно. Только что нам подтвердили, что никого в живых на горе нет. Там, как вы знаете, и моя жена. Извините.

Разговор прервался. Было понятно, что на другом конце провода человек, у которого светилась слабая надежда, снова зарыдал, поняв, что теперь уже всё кончено. Зачем, кому это надо было давать ложную информацию? Неужели она могла облегчить души страдающих от потери своих близких людей? Да, возможно, на какой-то миг стало легче, но потом наступала правда, безжалостная, откровенная, и тогда трагедия обрушивалась на теряющихся от горя людей с новой силой.

Евгений Николаевич сам не поверил первой информации, не поверил и второй после всего, что узнал и увидел. Ему казалось, что не мог полицейский, а затем врач осмотреть так быстро почти полторы сотни тел, многие из которых оказались в действительности почти целыми, но наваленными друг на друга и под обломками самолёта или в снегу. Он был убеждён, что во всех случаях нужно было немедленно посылать российские вертолёты с бригадами спасателей на поиски хотя бы одного живого, которого можно было бы попытаться спасти. Да, потом прилетел большой специальный спасательный вертолёт "Суперпума" и с помощью прибора с высоты определил по температуре тел, что живых среди них нет, но это случилось потом, когда ещё живший организм мог успеть замёрзнуть.

Между тем, Настя тоже не сидит без дела. Она постоянно связывается с управлениями рудников, получая свежую информацию об их переговорах с Москвой. Несмотря на всю загруженность многочисленными звонками, диспетчеры выделили русским представителям один телефонный аппарат для их звонков, и Настя выполняет роль секретаря Евгения Николаевича. Она говорит:

– Евгений Николаевич, в Москве готовится к вылету самолёт МЧС для участия в спасательных работах. Министерство чрезвычайных ситуаций запрашивает разрешения на вылет.

– Хорошо, Настенька, скажи об этом Пилскогу.

Она говорит, и начальник аэропорта в ответ вежливо благодарит, но не разрешает совершать посадку сегодня, так как ими опечатаны все контрольные приборы, которые решили проверить на правильность показаний, и потому откроют аэропорт лишь в десять утра следующего дня.

Спорить бесполезно, да и не имеют права русские здесь распоряжаться. Евгению Николаевичу вспомнилось при этом.

Когда-то норвежцы предлагали ещё советским авиалиниям совместное строительство аэропорта. Тогда это показалось дорогим удовольствием, и наша сторона отказалась от участия в проекте – поэтому мы на Шпицбергене пользуемся норвежским аэропортом, и платим всякий раз за посадки самолётов и вертолётов солидные деньги.