Настасья Алексеевна. Книга 4

Но этого мало, – думал Евгений Николаевич, – много лет в Лонгиербюене работало представительство "Аэрофлота", отвечавшее за полёты советских самолётов. Ослабевшая от перестроечного развала экономики Россия не смогла вынести расходы по содержанию представительства на Шпицбергене, перенесла его в норвежский город Тромсё, находящийся на материке, предполагая первоначально, что его представитель будет вылетать на архипелаг в случае рейсов Москва – Лонгиербюен. Однако рейсы частной компании "Внуковские авиалинии", которая и осуществляла в данном случае рейс на Шпицберген, никто из специалистов воздушных линий не обслуживал. Наше государство сэкономило на представительских расходах. Спрашивается – не за счет ли человеческих жизней? Будь наш специалист в аэропорту во время этого рейса, возможно, самолёт сел бы как надо со стороны фиорда, а не со стороны закрытых облаками гор, и тогда не произошла бы эта трагедия…

Размышления Евгения Николаевича прервал поднявшийся снизу в башню диспетчеров консул. Поздоровавшись, Вадим Семёнович сказал:

– Я уже в курсе дела. Но нам надо слетать на место падения самолёта. Я прошу это сделать официально.

Консул есть консул. Он говорит от имени государства. И ему пошли навстречу, тем более, что к этому моменту в аэропорт прибыла и губернатор Шпицбергена Улсен. Норвежский вертолёт с официальными лицами взлетел и направился к горе «Опера». Облачность немного поднялась, открывая вершину горы. Внизу на плато среди клубящегося тумана можно было разглядеть на белом снегу очертания каких-то обломков и разбросанных тел.

Вертолёт опустился на ровную поверхность, застопорил вращение винтов. Губернатор, консул и Евгений Николаевич с Настенькой спустились по лесенке на землю и последовали за встречавшим их полицейским Кетилем. Здесь, на высоте девятисот метров было ещё относительно светло. Разорванные крылья самолёта лежали по сторонам, а между ними среди других обломков летательного аппарата высилась груды неимоверно изогнутых людских тел. На одной из них, покрывая собой другие фигуры, лежала на спине молодая женщина в белой сорочке и чёрных брюках. Руки её раскинулись в стороны, словно крылья птицы, а в широко раскрытых глазах как бы замер вопрос: «Где я?» Чёрные короткие волосы обрамляли застывшее лицо с накрашенными алой помадой губами и подведенными чёрным карандашом бровями. Она готовилась к встрече, но не такой.

Евгений Николаевич подошёл ближе, снял шапку с головы и тихо сказал:

– Это моя жена.

Губернатор Улсен, высокая статная женщина, внезапно обняла Евгения Николаевича, прижала его голову к своей военной униформе и проговорила:

– I am very sorry, Mister Inzubov¹³.

Настенька, не сдержавшись, заплакала и не стала переводить. Да Евгений Николаевич и так всё понял.

– Не знал. Извините, – сказал негромко Вадим Семёнович и автоматически тоже снял свою шапку.

Евгений Николаевич был на работе и, хорошо понимая это, он быстро пришёл в себя, поклонился телу жены и пошёл вместе со всеми дальше по площадке почти до самого его края. Но их остановил полицейский, сказав, что дальше идти опасно. Техника безопасности норвежцами соблюдалась строго.

Вадим Семёнович, Евгений Николаевич и Настенька выехали из аэропорта на машине консула и этот вечер и ночь провели в отдельном домике, который был выделен губернатором для россиян, приезжающих на один или несколько дней в Лонгиербюен, чтобы они могли отдохнуть в нём в любое время в комфортных условиях. В нём было три комнаты и кухня, оборудованная электроплитой, кухонными принадлежностями, холодильником и посудой.

Настя быстро приготовила из имевшихся здесь продуктов салат, суп и макароны. В холодильнике стояла бутылка водки. Трое сели за стол и выпили, не чокаясь, в память о безвременно ушедших сегодня из жизни.

На следующий день в середине дня из Москвы прилетают два самолёта: один – за пассажирами, не улетевшими вчера, второй – с высоко классными специалистами-спасателями. Вместе с последними заместитель министра МЧС, представители российского и украинского МИД, руководство треста "Арктикуголь", журналисты. Представительные участники собираются здесь же в аэропорту на оперативное совещание с норвежскими специалистами. Совещание длится несколько часов, принимается решение о том, что российские спасатели приступят к работам завтра. Сообщается, что норвежская полиция работает неустанно по подготовке тел к транспортировке, но работы ведутся пока у подножья горы.

Наступило завтра. Губернатор Шпицбергена летит в российские посёлки выразить их жителям соболезнование. На другой день губернатор и министр юстиции Норвегии посещают Баренцбург. С ними встречаются наши шахтёры, требуют разрешить российским спасателям приступить к работе: они уже сутки здесь и не могут получить согласия норвежской стороны на проведение спасательных операций.