Настоат

Слушай меня! Я – сердце Вселенной! Воплощение твоих помыслов и желаний – глубинных, настоящих, животно-первозданных инстинктов. Ид, Оно, темная сторона силы. Не сопротивляйся! Слейся со мной, и я дарую тебе бесконечность!»

Иненна завороженно смотрит в черную бездну моих агатовых глаз.

– Где Дункан? Почему не пришел? Почему принес тебя Городу в жертву?

Слезы текут по ее бескровным щекам. «Предательство» – тихое, слетающее с уст слово станет последним в ее жизни.

Подобно червю, Мост продолжает есть мою душу. Прав, прав был Энлилль – надо было оставаться у себя замке… Мне с самого начала суждено было отнять жизнь у Иненны. Ламассу намекал на мои сокровенные мысли, вытягивал их наружу; осознай я их тогда – меня бы здесь не было.

Теперь уже слишком поздно: чему быть – того не миновать. Сейчас я сожму руки, шея хрустнет, в глазах ее мелькнет сожаление, затем страх, и, наконец, облегчение. И все: Иненны не станет. Как она говорила? «Конец моей сказки»…

Сделать это так просто! Почему же я медлю? Светлый лик доктора, воспоминания о Ламассу, его радостный лай, которым он приветствовал меня в больничной палате… Внутреннее сопротивление еще не подавлено: каратели рыщут в темных закоулках души, Мост отдает им приказы, но партизаны крепнут с каждой секундой; время работает на них – осталось продержаться недолго.

Что я вообще делаю? Зачем? Пелена начинает спадать с моих глаз… Я ведь никогда не испытывал к Иненне ничего сильнее симпатии и влечения. Никакой любви, обжигающего чувства – я на них не способен.

Мост беснуется, переходя с шепота на истошные крики: «Чушь! Задето твое самолюбие! Ничтожный Клаваретт посмел бросить тебе вызов! И победил. Накажи их обоих, обреки на тысячелетия скорби!»

Ну уж нет! Узнаю свои же приемы – я щедро использовал их, разыгрывая пьесу перед Начальником следствия. А теперь, значит, сей меч обращен против меня. Не выйдет! Я обретаю прежнюю силу, возвращаю контроль над собственным разумом – рука, сжимающая шею Иненны, постепенно ослабевает. Потерпи, милая – скоро ты будешь свободна: Мост не способен поработить Настоата.

«Замолчи! Хватит думать и сомневаться! У тебя нет выхода – все предопределено, свободы воли не существует! Сегодня ты убьешь девушку – даже если мотив тебе неизвестен. “Старое доброе ультранасилие” – это архетип, монада, эон, первообраз. Он в твоей плоти и крови!»

Мой смех возносится к небу: «Поздно! Я разгадал твою тайну – ты не снаружи, но внутри моего существа. Нет тебя, и нет навязчивого шепота – никто не заставляет меня следовать чужой воле. Изыди!»

Последний, самый важный шаг сделан. Пальцы разжимаются, рука скользит вниз, давая свободу Иненне. Спасена! Я поборол искушение – отныне ты будешь жить вечно.

Мост превращается в того, кем он и был все это время – в грозный, исполненный достоинства монумент, беззвучно стонущий под ударами волн и вихрями, ниспадающими с сумрачного небосклона. Инфразвук, порожденный тайфуном – вот причина химеры, помутнения, морока, чуть было не толкнувшего меня на совершение преступления. Хотя кто-то наверняка предпочтет иную трактовку: Мост действительно живой и вел диалог с моим внутренним миром, он отыскал во мне слабости и пороки, воспользовался звериной, низменной сущностью, но в итоге не рассчитал силы и проиграл, недооценив мощь человеческой ипостаси моего естества.

Как бы то ни было, кошмар позади. Иненне ничего более не угрожает. Она смотрит на меня, улыбаясь – маска смерти по-прежнему на лице. Видимо, чтобы все вернулось на круги своя, нужно время.

– Спасибо! Теперь я знаю, что ты не убийца. Давай постоим здесь – а потом, счастливые, пойдем вместе обратно.

Я обнимаю ее, глажу, стараясь залечить причиненные раны. Кровь уже не течет – остались небольшие порезы. Тепло ее тела греет меня изнутри.

Кто бы мог подумать, что все кончится так просто? Достаточно было побороть искушение, совладать с затмением разума – и я уже на свободе, дышу полной грудью, наслаждаясь весной посреди ноябрьской ночи. Весной, летом моей жизни, к которому я так долго стремился!

* * *

Много вопросов по-прежнему без ответа: если Энлилль ошибся и повторения не существует, то кто на самом деле убийца? Кто та несчастная, что умерла у меня на руках? Что стало с третьей жертвой – мужчиной, и где его тело?

Я чувствую, память вот-вот пробудится: начинают всплывать темные, смутные образы, движения, расплывчатые силуэты. Обрывки фраз: «Почему вы смеетесь?», «Спи спокойно, Венера!», «Пришло время познать силу моей ярости!», Letum non omnia finit[88]. Не вижу, кто и зачем их произнес, некоторые из них точно принадлежит мне. Знаю лишь – и преступление, и разговор произошли здесь, на этом про́клятом месте.