Настоящик. Сборник рассказов

— Ладно, ладно, не пыли, — Посуляй успокаивает. — Обошлось ведь. Вовремя предохранитель выбило. Только остались мы теперь совсем без связи, Бен...

— И связи ваши туда же, в хвост и в печенку! — говорю, но уже без души, в довесок.

Отпустило, вроде. Руки тоже слушаются. Будем жить. Встаю кое-как, трясет всего.

— Ну и куда теперь?

Посуляй не успел ответить. За дверью вдруг опять: шур-шур-топ-топ-топ — совсем близко. Я и дрожать забыл. Затаились все, прислушиваемся.

Но граф — парень решительный. Вытащил револьвер, взвел курок — и к двери. Приоткрыл, присмотрелся и выскользнул в коридор. Стоит там, озирается.

— Кто тут есть? — рычит. — Выходи с поднятыми руками! Я — офицер гвардии его высочества!...

Погрозился, погрозился, но в ответ — ни звука.

— Никого, — бросает нам через плечо. — Можно идти дальше.

И тут, черт его знает — с потолка что ли? — прямо на графа кинулось не пойми что — голое, скользкое, но ловкое, как обезьяна, а уж злобное, как не знаю... как дьявол! Вцепилось в Куха всеми своими зубами и когтями — так они клубком и покатились по коридору.

Посуляй выскочил следом, револьвером машет, а стрелять нельзя — как раз в графа попадешь. Я — за нож, да с перепугу никак не нашарю — развезло меня от электричества хуже, чем с китайской водки. И вдруг над самым ухом — бабах! Оглядываюсь — Дина с дымящимся стволом в руках, да еще и глазик щурит, курица! Ну, думаю, аминь офицеру гвардии его высочества!

Однако, обошлось. Поднимается граф, отдирает от себя мертвую обезьяну. Гляжу — и не обезьяна это вовсе, а человек. Голый, худющий, бородой зарос, когти черные — вылитый бес! Если бы не...

— Кто это?! — Дина чуть не плачет.

— Каторжник, — говорю. — Тут промашки быть не может. Вся исповедь на груди наколота. Крест на плече — значит, из моряков. А на другом дьявол. Значит, обживал Тасманию. Я этих ребят немало повидал...

— Но почему он набросился? — Посуляй хмурится.

— Перевоспитали, видно, плохо, — говорю.

Вижу, граф глаза прячет, молча кровь с физиономии утирает.

— Боже! Как я испугалась! — шепчет Дина.

Хоть и не до смеха сейчас, но чувствую, меня аж до всхлипа разбирает.

— Ничего себе, испугалась! Все бы так палили с испуга!

— Вы спасли мне жизнь, — кланяется ей Кух.

— Я вообще ничего не понимаю! — не унимается Посуляй. — Это же свампер! Что с ним случилось? Есть идеи?

— Есть, — Кух кивает мрачно. — Их перепрошили.

Посуляй даже попятился и "выкать" перестал.

— Соображаешь, вообще, что говоришь?! Кто мог это сделать?!

Кух плечами пожимает.

— Тот, у кого есть прожигатель...

— Замолчи! — у Посуляя прямо искры из глаз. — Кто тебе сказал про...

И тут же умолк.

— Погодите! — встреваю. — Опять по-тарабарски залопотали! Здесь что, еще много таких... перевоспитанных?

— Тысячи, — буркает граф. — Но где они все, неизвестно.

У меня аж дух занялся опять.

— Так мы их тут дожидаться будем, что ли?!

— Нет, — Посуляй хватает Дину за руку. — Бен прав. Надо уходить.

Я было первым рванул вверх по лестнице, но он меня остановил.

— Не туда!

И потащил, черт племенной, опять куда-то вниз. Спускались, спускались, слышу -плеск. Выходим в широченный тоннель, по стенам блики скачут. Под самым потолком решетки в ряд, вроде дождевых сливов. Похоже на Ривер Флит под Лондоном — мы с Посуляем там как-то контрабандный табачок ныкали — только тут вода пошире и сплошь покрыта лодками, шлюпками, даже паровой баркас есть. И насколько тоннель виден, настолько и тянется вся эта флотилия, пришвартованная к пирсу под стенкой.

— Лихо придумано, — говорю. — Это что же, прямо к морю ведет?

— К морю, — Посуляй, как эхо, повторяет. А глаза, смотрю, совсем больные.

И вдруг до меня дошло. Ведь если лодки на месте, значит, никто с острова не уплыл. Где же тогда, спрашивается, жители? Почему мы до сих пор только одного видели? Да и того язык не повернется жителем назвать...

В общем, чувствую — хватит с меня. Не понравилась мне экскурсия на остров Посуляя. Ну его к свиньям, вместе с тайнами и кладами. Пускай таможенные стражники клады ищут, может, им больше повезет. А мне бы сейчас только лодочку да пару весел...

— Ну что, — спрашиваю бодрячком таким, — будем грузиться на судно?

— Подожди, — Посуляй что-то заметил впереди. — Стой тут, — говорит Дине, — за мной не ходи. Кух, побудь с ней. Бен! За мной! Быстро!

Я по мосткам на пирс, мимо Дины, иду за ним, пытаюсь рассмотреть, что он там нашел. И через полсотни шагов рассмотрел. Лучше бы мне этого не видеть.

Впереди ниша в стене, небольшой закуток. И в этом закутке они лежат. Все пятеро, вместе с лейтенантом. Но пересчитать их можно только по головам. Потому что остальное — сплошное месиво. Клочья мундиров. Клочья сапог. Кости. Фуражки. Ружья. И кровь.

— Хоть бы Дина не заметила... — шепчет Посуляй. — Возвращаемся, отвязываем лодку и сваливаем. Только тихо!

Но тихо не вышло. Не успел он договорить, как вдруг позади — Бабах! Бабах! Топот и вой. Святые угодники! От этого воя кишки у меня к спине примерзли и ноги отнялись. Но в благородный обморок падать некогда — шкуру спасать надо!