Читаем Настройщик полностью

– Пока мы не узнаем, как все обернется. Но Маэ Луин больше не является безопасным местом для гражданского лица. Это время прошло.

Эдгар покачал головой:

– Это все так неожиданно, доктор. Может, мне все же лучше остаться… или отвезти инструмент в горы. Для меня это невыносимо… – Его голос упал. – А Кхин Мио? – неожиданно спросил он.

Теперь можно об этом спросить, она имеет ко всему этому отношение, как все сложно, но теперь она не только в моих мыслях.

Доктор взглянул на него, и его голос прозвучал неожиданно жестко:

– Она останется со мной.

– Я спросил потому…

– Здесь она будет в безопасности, мистер Дрейк.

– Но, доктор…

– Простите, мистер Дрейк, но у меня нет времени на пререкания. Нам нужно подготовиться к отъезду.

– Но должна же быть хоть какая-то возможность остаться. – Эдгар попытался контролировать прорывающуюся в голосе панику.

– Мистер Дрейк, – медленно проговорил доктор, – повторяю: у меня нет времени. Я не предоставляю вам выбора.

Эдгар воззрился на него.

– Но я не ваш подчиненный.

Доктор молча потер шею и посмотрел на карты. Когда он снова поднял глаза, его лицо смягчилось.

– Мистер Дрейк, мне очень жаль, что так случилось. Я понимаю, что это значит для вас, я понимаю больше, чем вы думаете. Но сейчас у меня нет выбора. Я думаю, наступит день, когда вы это поймете.

Спотыкаясь, Эдгар вышел на свет.

Он постоял на месте, стараясь успокоиться. Лагерь закипал лихорадочной активностью. Люди укладывали мешки с песком, сновали к реке и обратно, нагруженные винтовками и боеприпасами. Другие срезали и связывали бамбук в щетинистый частокол. Отряд из женщин и детей работал в качестве пожарной команды, наполняя водой ведра, глиняные сосуды, кухонные горшки.

– Мистер Дрейк, – прозвучало позади него. Маленький мальчик держал его саквояж. – Я отнесу это к реке, сэр.

Настройщик лишь кивнул в ответ.

Его глаза были устремлены на склон, где уже полностью разобрали переднюю стену музыкальной комнаты. Он видел, как работают внутри, как обнаженные по пояс тела суетятся вокруг сооруженного из бамбуковых стволов и канатов подъемного устройства. Внизу собралась кучка любопытных, не выпуская из рук ведер с водой и винтовок. Сверху раздался крик. Выше по тропе группа мужчин тянула канат. Он увидел, как фортепиано зависло в воздухе, накренилось, но люди в здании выровняли его, подтолкнув к помосту из длинных стволов бамбука, плотно пригнанных один к другому. Тянущие канат ухнули, фортепиано дернулось вперед и медленно поползло вниз, Эдгар услышал звон, когда инструмент опустился на наклонный помост. Какое-то время, показавшееся Эдгару бесконечностью, “Эрар” неустойчиво, дюйм за дюймом, соскальзывал вниз по бамбуковым стволам, пока наконец не коснулся земли, и еще одна группа мужчин подхватила его, и Эдгар перевел дух в первый раз с того момента, как посмотрел вверх.

Фортепиано теперь стояло на ровной земле. На свету оно казалось таким маленьким по сравнению с лагерем на заднем плане.

Послышались новые крики и топот бегущих ног, фигуры людей сливались в непрерывном мельтешении. Эдгар вспомнил день, когда покидал на пароходе Лондон, как клубился туман, как все вокруг залило тишиной и он остался один.

Он ощутил чье-то присутствие рядом.

– Вы уезжаете, – сказала она.

– Да. – Он взглянул на нее: – Вы уже знаете?

– Он сообщил мне.

– Я хотел остаться, но…

– Вы должны ехать. Здесь опасно. – Она смотрела в землю.

Она стояла так близко, что он видел ее макушку, стебель одинокого пурпурного цветка, вплетенного в черную волну волос.

– Поедемте со мной, – неожиданно сказал он.

– Вы же знаете, что я не могу.

– Сегодня вечером я буду на много миль ниже по течению, а к утру вы и доктор Кэррол, может быть, будете уже мертвы, а я так и не узнаю…

– Не говорите так.

– Я… не рассчитывал на такое. Остается столько всего, что я… Я могу больше никогда не увидеть вас. Я не хочу говорить об этом, но…

– Мистер Дрейк… – начала она, но остановилась. Ее глаза увлажнились. – Простите.

– Пожалуйста, поедемте со мной.

– Я должна остаться с Энтони.

Энтони, подумал он, я никогда не слышал, чтобы его называли по имени.

– Я приехал сюда из-за вас.

С реки донесся крик – звали Эдгара.

22

Они протащили фортепиано через цветущий кустарник на краю лагеря и дальше вниз, к реке. Там уже ждал плот – грубо связанные бревна, – в три раза превосходящий фортепиано по длине. Люди зашли на мелководье и установили инструмент на плоту. Ножки закрепили в пазах между бревнами. Они работали быстро, словно дело было им знакомо. Когда фортепиано закрепили, на другом конце плота таким же образом привязали сундук.

– Там ваши вещи, – пояснил Кэррол.

Было неясно, кто из всех этих людей, суетившихся на мелководье, завязывающих веревки, закрепляющих узлы, поправляющих груз, поедет с ним, пока фортепиано наконец не было закреплено окончательно и плот не обрел равновесие. Тогда двое парней вылезли на берег, взяли по паре винтовок и вернулись на плот.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена в новогоднюю ночь (СИ)
Измена в новогоднюю ночь (СИ)

"Все маски будут сброшены" – такое предсказание я получила в канун Нового года. Я посчитала это ерундой, но когда в новогоднюю ночь застала своего любимого в постели с лучшей подругой, поняла, насколько предсказание оказалось правдиво. Толкаю дверь в спальню и тут же замираю, забывая дышать. Всё как я мечтала. Огромная кровать, украшенная огоньками и сердечками, вокруг лепестки роз. Только среди этой красоты любимый прямо сейчас целует не меня. Мою подругу! Его руки жадно ласкают её обнажённое тело. В этот момент Таня распахивает глаза, и мы встречаемся с ней взглядами. Я пропадаю окончательно. Её наглая улыбка пронзает стрелой моё остановившееся сердце. На лице лучшей подруги я не вижу ни удивления, ни раскаяния. Наоборот, там триумф и победная улыбка.

Екатерина Янова

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Современная проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза