Настройщик

– По-разному.

– Хорошо, ответьте хотя бы приблизительно. В Англии сколько времени вам максимально приходилось затрачивать на настройку одного инструмента?

– Только настройку?

– Только настройку.

– Два дня, но…

– Два дня. Неужели? Однако вы сами сказали, что провели в Маэ Луин почти три месяца. Если фортепиано можно настроить за два дня, почему вы после этого не вернулись домой?

Эдгар молчал. У него кружилась голова, мир вокруг расплывался.

Проходили минуты, но он все молчал.

Наконец капитан Нэш-Бернэм откашлялся.

– Вы сможете на суде дать показания против майора медицинской службы Кэррола?

– Капитан, – медленно ответил настройщик, – то, что вы говорите, не может быть правдой. Я был в Монгпу, я присутствовал на их встрече. Я говорил с Твет Нга Лю. Доктор Кэррол добился мира. Вы увидите сами. Я верю ему. Он непростой человек, но он гениален, это человек, который способен покорять сердца музыкой и наукой. Просто подождите, и когда Лимбинский Союз представит Короне свои предложения, вы мне поверите.

– Мистер Дрейк, – проговорил лейтенант, – через два дня после встречи в Монгпу силы Лимбинского Союза под предводительством саубвы Локсока и при поддержке отрядов, которые, как мы считаем, были сформированы Кэрролом, напали на наши позиции и нанесли один из тяжелейших ударов за всю историю кампании. Одной лишь милостью божьей мы смогли отразить нападение и заставить отступить нападавших в Локсок, который затем подожгли.

Эдгар остолбенел.

– Вы разрушили Локсок?

– Мистер Дрейк, мы разрушили Маэ Луин.

23

Было темно. После слов капитана Эдгар не произнес больше ничего. Он сидел на стуле в центре комнаты, лейтенант с капитаном Нэш-Бернэмом ушли и заперли дверь. Он услышал гулкое звяканье цепи, прикрепленной к бамбуковому косяку, и скрежет ключа в замке. Услышал, как военные молча удаляются, смотрел на догорающий закат сквозь щели в стенах, ловил звуки, доносившиеся из лагеря, они постепенно затихли, сменившись гулом насекомых. Эдгар провел пальцами по ладони, пробежал по мозолям, вот эта – от самого молоточка для настройки, Катерина, вот что получается, когда держишься за что-то слишком крепко.

Было темно, стрекот цикад оглушал, сквозь щели между бамбуковыми стволами просачивался тяжелый воздух, напитанный туманом и бормотанием дождя. Эдгар думал о движении реки, о погруженных во тьму берегах, он двигался вдоль них обратно, против течения, мысли не подчиняются законам потока воды. Он стоял на берегу в Маэ Луин перед бамбуковыми хижинами, они пылали, языки пламени плясали над ними, пожирая бамбуковые стены, кидаясь к деревьям, с веток стекал огонь. Он услышал крики и взглянул вверх, подумав: это лишь звуки джунглей, лишь цикады.

Он услышал, как о бамбук звякнула цепь.

Дверь отворилась, и вошел человек, фигура плыла в темноте – чернее, чем сама ночь.

“Эдгар, здравствуйте”.

Настройщик молчал.

“Можно мне войти?” – спросила тень. Дверь тихо затворилась.

“Я не должен быть здесь”, – сказала тень, и настройщик ответил:

“Я тоже, капитан”.

Воцарилась тишина, лишь через несколько долгих секунд голос вновь выплыл из темноты:

“Мне нужно поговорить с вами”.

“Мне кажется, мы уже достаточно поговорили”.

“Пожалуйста, я и сам под подозрением, если они узнают, что я здесь, меня тоже арестуют, меня уже допрашивали”.

“Думаете, меня это утешит?”

“Это не так просто, Эдгар”.

“Ничего не просто”.

“Я всего лишь хочу поговорить”.

“Говорите”.

“Эдгар, я хочу говорить с вами так, как мы говорили раньше, до сегодняшнего дня”.

“Как до того, как вы убили мальчиков?”

“Эдгар, я никого не убивал”.

“Разве? Но трое моих товарищей мертвы”.

“Я ни в кого не стрелял, я просил их никого не убивать, но меня отстранили от командования”.

“Нок Леку было пятнадцать, – сказал Эдгар, – а другие вообще дети”.

Молчание, и снова вступил хор цикад. Эдгар прислушивался к их трелям. Какой громкий звук, а ведь производят его всего лишь крохотные крылышки.

“Эдгар, придя сюда, чтобы поговорить с вами, я поставил на карту все”.

В звоне насекомых ему слышались скрытые подъемы и спады, это был бит – звук, возникающий от взаимодействия тонов разной частоты, звук, порожденный отсутствием гармонии, удивительно, почему он не слышал этого раньше.

“Мне нужно, чтобы вы поговорили со мной, подумайте о своей жене”.

Звук нарушенной гармонии, подумал Эдгар, и ответил:

“Вы пока не задали мне ни одного вопроса”.

“Нужно, чтобы вы помогли нам найти его”, – сказала тень.

Жужжание насекомых будто оборвалось, настройщик поднял голову.

“Мне показалось, вы говорили, что Маэ Луин захвачен”.

“Да, но не Кэррол”.

“А Кхин Мио?”

“Они оба скрылись, нам неизвестно, где они”.

Молчание.

“Эдгар, мы всего лишь хотим установить истину”.

“Ее точно недостает”.

“Тогда, вероятно, вы все же поговорите со мной, и мы обойдемся без дальнейшего кровопролития, и вы сможете вернуться домой”.

“Я сказал вам все, что знал. Доктор Кэррол был выдающимся человеком”.

“Сейчас это не более чем слова”.

“Для вас, капитан, возможно, и возможно, в этом вся разница”.

“Мне нужны только факты, после этого мы сможем понять, кем он был”.