Настройщик

Неловко отщелкнув застежки, Эдгар раскрыл саквояж и принялся лихорадочно перебирать его содержимое, пока не наткнулся на складной нож. Песнь фортепиано сделалась громче, все струны звучали одновременно. Эдгар швырнул саквояж в воду, где его быстро подхватило обратным течением, образовавшимся вдоль берега у плота, и снова прибило к берегу. Река наконец сбила Эдгара с ног, и он упал на колени, цепляясь за веревку. Очки слетели, он поймал их уже в воде и водрузил обратно. Держась за веревку, он раскрыл нож и стал пилить, натянутые волокна одно за другим лопались, и в конце концов веревка порвалась. Плот дернулся, фортепиано запело, когда молоточки взмыли вверх, подброшенные энергией освобождения. Плот на короткий миг замешкался, крутанулся вокруг своей оси, фортепиано зацепило ивовые ветви, листья хлестнули по крышке. А потом занавес дождя упал и “Эрар” исчез.

Не без труда Эдгар выкарабкался на берег. Сунув нож в карман, он снова побежал. Через кусты, хлещущие по лицу, опрометью через поляны, полностью залитые водой. Мысленно он видел плывущее фортепиано, волны дождя, прокатывающиеся по его корпусу, крышку клавиатуры, отброшенную ветром, – дуэт двух стихий. Он видел, как в пене, в завихрениях воды фортепиано несется вниз по реке, мимо деревень. Он видел детей, показывающих на него пальцами, рыбаков, в страхе гребущих прочь со своими сетями.

Очередная молния озарила человека в очках, бегущего на север через лес, в изорванной одежде, с прилипшими ко лбу волосами, и фортепиано, несомое течением к югу, подпрыгивающее на волнах, инкрустированное перламутром, отражающее вспышки. Они удалялись в противоположные стороны от точки, в которой рвался с привязи сторожевой пес, а солдаты лихорадочно расхватывали фонари.

Он шлепал по тропе, разбрызгивая грязь. Тропа прорезала густые заросли, и он бежал по ней в темноте, ломая ветки. Он споткнулся, кувырком полетел в грязь. Поднялся, снова рванулся вперед. Он тяжело дышал.

Через час он повернул в сторону реки. Он хотел переправиться поближе к Маэ Луин, но боялся, что собаки нападут на след.

Река неслась стремительно, разбухшая от ливня. В темноте, сквозь пелену дождя он не мог разглядеть противоположный берег. Он замешкался на краю, стараясь увидеть хоть что-то. Очки были залиты водой, еще больше затуманивая зрение. Он снял их и сунул в карман. Еще секунду он стоял на берегу, не видя ничего, кроме черноты, прислушиваясь к шуму течения. А потом он услышал собачий лай. Он закрыл глаза и бросился в воду.

Под водой было спокойно и тихо, и он поплыл сквозь тьму, течение было сильным, но ровным. На несколько коротких мгновений он почувствовал себя в безопасности, тело обнимала холодная вода, одежда надувалась пузырем при каждом рывке вперед. Но потом легкие обожгло. Он рванулся, все еще сопротивляясь потребности всплыть, продолжая плыть, пока жжение не стало непереносимо, и тогда вынырнул, выпрыгнул навстречу дождю и ветру. Пару мгновений он отдыхал, восстанавливая дыхание, чувствуя, как река влечет его, и у него мелькнула мысль, как легко было бы просто сдаться и позволить ей нести его куда пожелает. Но снова сверкнула молния, и всю реку словно объяло пламя, и он снова поплыл резкими рывками, и когда почувствовал, что не в силах больше двинуть руками, стукнулся коленями о камни, открыл глаза и увидел берег и песчаный пляж. Последним усилием он выбросил тело из воды и рухнул на песок.

Дождь молотил по телу. Он глубоко и часто дышал, кашлял, выплевывая речную воду. Снова сверкнула молния. Он понимал, что его могут увидеть. С трудом поднялся и побежал.

Через лес, через поваленные стволы, выставив вперед руки, вслепую, цепляясь за лианы, он рвался вперед, паника нарастала, он надеялся наткнуться на тропу, идущую вдоль левого берега южнее Маэ Луин, по которой он никогда не ходил, но о которой слышал от доктора. Но тропы не было, один только лес. Он сбежал по склону, лавируя между деревьями, к мелкой речушке, притоку Салуина. Он спотыкался и скользил по грязи, он падал, вместо того чтобы мчаться, пока склон не выровнялся, и тогда он снова смог встать, перебрался через поток по поваленному стволу и полез вверх по противоположному склону, выжимая из себя остатки сил, весь в грязи, и наверху склона снова споткнулся, упал, снова поднялся, побежал, и неожиданно его ноги запутались в ежевике, и он повалился, с треском ломая кустарник. Дождь не утихал. Попытался встать и тут услышал рычание.

Он медленно обернулся, ожидая увидеть британские солдатские краги. Но вместо этого в нескольких дюймах от его лица стоял пес, облезлая зверюга, промокший, с обломанными зубами. Эдгар хотел отодвинуться, но нога крепко застряла в кустарнике. Зверь снова зарычал и бросился вперед, зубы клацнули. Из темноты метнулась рука, сграбастала пса за шкирку, оттащила – лающего, рвущегося. Эдгар поднял глаза.