Настройщик

– Хватит об этом, мистер Дрейк, – оборвал его капитан. На этот раз вместо сабли при нем была трость, которой он постукивал по земле. Он непринужденно улыбнулся. – Я уже говорил вам днем. Все очень скоро об этом забудут. Пожалуйста, забудьте и вы. – Улыбка у него была обезоруживающая.

– Вы уверены? Может быть, мне стоит послать официальные извинения?

– За что? Если кому-то это и грозит неприятностями, то только мне, но меня это мало волнует. Мы часто спорим. Но нельзя позволить, чтобы это испортило нам вечер. Ма Кхин Мио, мне кажется, сегодня вечером мы должны показать мистеру Дрейку пве.

– Это было бы замечательно, – отозвалась Кхин Мио. – А мистеру Дрейку, – она повернулась к нему, – очень повезло, сейчас самый сезон пве. Я думаю, сегодня вечером в Мандалае их будет не меньше двадцати.

– Великолепно, – произнес капитан, хлопнув себя по ноге и поднимаясь. – Значит, пойдемте! Вы готовы, мистер Дрейк?

– Конечно, капитан, – сказал Дрейк, с облегчением видя, что капитан пребывает в добром расположении духа. – Но можно спросить, а что такое пве?

– О, пве! – рассмеялся Нэш-Бернэм. – Что такое пве? Вам предстоит великолепное развлечение. Бирманский уличный театр, но это мало что объясняет. Это надо видеть собственными глазами. Мы можем отправиться прямо сейчас?

– Конечно. Но уже поздно, разве представления еще не закончились?

– Наоборот, они только начинаются.

– Пве, – начал капитан еще прежде, чем они вышли из дома, – это уникальное бирманское явление, я бы даже сказал, мандалайское; это наивысшее проявление искусства. Есть много поводов устроить пве: рождение и смерть, получение имени, день, когда бирманским девочкам прокалывают уши, когда молодые люди становятся монахами, когда они возвращаются из монастыря, когда происходит освящение пагоды. И даже нерелигиозные поводы: когда кому-нибудь везет, когда кто-то построил дом или даже выкопал колодец, по случаю хорошего урожая, боксерского поединка, запуска фейерверка. Все, что только может прийти в голову. Пусть случится хоть что-нибудь, и можно устроить пве.

Они шли по дороге по направлению к каналу, где Эдгар побывал сегодня утром с Кхин Мио.

– На самом деле, – сказал капитан, – я удивился, что мы не видели ни одного пве, когда сегодня утром ехали по городу. Вероятно, возница знал, где они проходят, и специально старался объезжать их. Люди нередко устраивают пве прямо посреди дороги, полностью перекрывая движение. Это одна из административных проблем, которую мы унаследовали от бирманского правительства. Во время сухого сезона в городе одновременно может происходить не одна дюжина пве. А в такие ночи, как сегодня, при ясном небе, они особенно популярны.

Они повернули за угол. Дальше по улице виднелись огни и суета.

– Вот и одно из них! – воскликнула Кхин Мио, и Нэш-Бернэм добавил:

– Да, нам везет, на самом деле везет. У нас тут говорят, что англичане в Бирме делятся на две категории – те, которым нравится пве, и те, которые на дух его не переносят. Я влюбился в это искусство в самый первый вечер своего пребывания здесь, когда не смог заснуть от возбуждения и, отправившись бродить по улицам, наткнулся на йоктхе пве, кукольное представление.

Они подошли ближе к огням, и Эдгар увидел немалое скопище народа, люди расположились на циновках прямо посередине улицы, окружив пустое пространство и какую-то крытую соломой конструкцию. В центре пустого участка был воткнут шест. Огни в расставленных концентрическими кругами глиняных сосудах освещали лица первого ряда зрителей.

Они встали рядом с устроившимися на земле семьями, которые с интересом оглядели вновь прибывших. Кругом стоял гул голосов, и какой-то человек что-то громко прокричал в сторону большого дома, перед которым стоял навес. Кхин Мио ответила ему.

– Они хотят, чтобы мы остались, – сказал она.

– Спроси у него, что за представление будет, – сказал Нэш-Бернэм.

– Это история Неми Зат, – ответила она.

– Великолепно! – Капитан, выражая удовольствие, стукнул тростью о землю. – Скажи ему, что мы останемся ненадолго, но что мы хотим показать нашему гостю йоктхе пве, поэтому не сможем посмотреть все до конца.

Кхин Мио снова что-то сказала тому, кто пригласил их.

– Он понимает, – затем сказала она.

Появилась служанка с двумя стульями и поставила их чуть сбоку от зрителей. Нэш-Бернэм заговорил с ней. Когда она принесла еще один стул, он предложил его Кхин Мио. Они уселись.

– Кажется, они еще не начали, – сказал капитан. – Смотрите, вы можете увидеть, как танцоры наносят грим. – Он показал на группу женщин, стоявших у мангового дерева и покрывающих лица танакха.

В центр круга выбежал маленький мальчик и поджег от огня в одном из горшков сигару.

– Это свободное пространство – сцена, – пояснил Нэш-Бернэм. – Бирманцы называют свою сцену пве-ванг…

– Пве-ваинг, – поправила Кхин Мио.