Настройщик

– Никогда бы… – проговорил Эдгар. – Как это занятно – горы-острова.

– Так их назвал Энтони Кэррол, он говорит, что они как острова господина Дарвина, только здесь происходит изменение культурных черт, а не формы птичьих клювов. Он написал письмо об этом в Королевское общество.

– Я не знал…

– Они не все вам о нем сообщили. Далеко не все.

Кхин Мио рассказала об исследованиях доктора, о его коллекциях и переписке, о письмах, которые он каждый месяц получает из Мандалая, письмах от биологов, врачей, даже химиков – химия была его давней страстью.

– Половина всей почты, что приходит в Верхнюю Бирму, – это научная переписка доктора Кэррола. А вторая половина – ноты для него.

– Значит, вы помогаете ему в его работе?

– Наверное, немного. Но он знает гораздо больше, чем я. Я только слушаю.

Эдгар ждал, что она объяснит больше, но Кхин Мио отвернулась и снова стала смотреть на дорогу.

Они ехали. Сгущались сумерки. Из темноты неслись новые, незнакомые звуки, возня падальщиков, вой диких собак, низкий рев оленя.

Наконец на небольшой поляне они остановились, спешились и установили армейскую палатку, которая была с собой у Нок Лека. Палатку растянули в центре поляны, и Нок Лек нырнул внутрь, чтобы устроить багаж. Эдгар остался снаружи, вместе с Кхин Мио. Никто не произнес ни слова. Оба устали, а звуки леса оглушали их. Наконец Нок Лек вылез из палатки и пригласил внутрь. Эдгар забрался под москитную сетку и расстелил циновку. Только сейчас он заметил две двустволки, прислоненные изнутри к стене палатки, лунный луч, проникший через дырку в ткани, поблескивал на взведенных курках.

Лишь через два дня пути по густым джунглям они достигли горного перевала. Перед ними лежал короткий, но крутой спуск, внизу переходивший в плато, обширное лоскутное одеяло полей и лесов. Вдалеке, на самом краю равнины, вставала другая горная гряда, серая и туманная.

Они спустились по узкой каменистой тропе, пони старательно искали, куда опустить копыто. Эдгар позволил телу вольно расслабиться в седле, пытаясь избавиться от скованности, накопившейся во всех мышцах за дни езды верхом и сна на земле. Было уже поздно, и солнце отбрасывало их тени далеко в долину. Эдгар оглянулся и посмотрел на горы, на гребень тумана, увенчивающий пики и тянущийся по склонам. В гаснущем сумеречном свете в полях продолжали работать шанские крестьяне в широкополых шляпах и спадающих до земли штанах. Укачивающий, медленный и ритмичный шаг пони заставил его прикрыть глаза, фантастический мир скал и храмов быстро исчез, и он подумал: наверное, я сплю, все это слишком похоже на детскую волшебную сказку. Вскоре стемнело, они ехали сквозь ночь, и Эдгар склонился к холке пони.