Настройщик

От одинокой крестьянской хижины они направились вверх по крутому склону горы. Теперь Эдгару стала лучше понятна география местности. Реки, стекающие с Гималайских гор, прорезали плато параллельными ущельями с севера на юг, так что любая дорога неизбежно представляла собой постоянное чередование подъемов и спусков. За перевалом лежала следующая горная цепь, и на нее они тоже взобрались, в долинах среди гор не было человеческого жилья, а за следующим гребнем оказался небольшой рынок, где деревенские жители толпились вокруг груд фруктов. Они поднялись на очередную гряду и оказались на перевале как раз тогда, когда солнце позади них уходило за горизонт.

Перед ними лежал новый спуск, но за ним больше не было подъема. Внизу, под протяженным крутым склоном, шумела река, уже невидимая в тени, отбрасываемой горами.

– Салуин, – торжествующе проговорил Нок Лек и свистнул.

Они спустились по крутой тропе, пони то и дело оступались. У берега они увидели лодку, фонарь и спящего человека. Нок Лек свистнул. Человек вскочил, ничего не понимая спросонья. На нем не было ничего, кроме просторных штанов. Левая рука безжизненно свисала вдоль тела, выкрученная так, словно он хотел протянуть ее за мздой. Он спрыгнул на берег.

Они спешились и подвели пони к человеку с парализованной рукой. Нок Лек отвязал вещи и сложил их в лодку.

– Лодочник отведет пони в Маэ Луин по берегу. А мы поплывем на лодке, это быстрее. Пожалуйста, Ма Кхин Мио. – Он подал руку, и она, опершись на нее, запрыгнула в лодку. – Теперь вы, мистер Дрейк.

Эдгар шагнул к лодке, но поскользнулся и увяз в грязи. Стоя в лодке одной ногой, он пытался вытащить вторую, но грязь лишь издавала чавкающие звуки. Он чертыхнулся. Лодка качнулась, и он упал. Позади него двое мужчин рассмеялись, и, подняв глаза, он увидел, как Кхин Мио прикрывает рот рукой, стараясь скрыть улыбку. Эдгар снова выругался – вначале на них, потом на грязь. Он попытался встать, но рука тоже увязла в грязи. Он попытался снова – и снова не смог. Мужчины на берегу уже хохотали, даже Кхин Мио не смогла подавить тихий смешок. И тогда Эдгар тоже рассмеялся, представив себя со стороны в этом нелепом положении, одна нога по самое бедро завязла в грязи, другая торчит над водой, руки тоже все в грязи. Не помню, сколько месяцев назад я так смеялся, подумал он, чувствуя, как слезы текут по лицу. Он прекратил сражаться с грязью и упал на спину, уставился в темное небо сквозь ветви, освещенные фонарем лодочника. Наконец, совершив последнее усилие, он сумел-таки подняться и забрался в лодку, весь мокрый насквозь. Он не потрудился счистить с себя грязь – было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть, а Нок Лек тоже уже запрыгнул в лодку и отталкивался шестом от берега.

Течение подхватило их, и они быстро поплыли вниз по реке. Фонарь остался у лодочника, но сквозь ветви деревьев ярко светила луна. Однако Нок Лек старался держаться поближе к берегу.

– Для друзей света недостаточно, но враги вполне могут нас разглядеть, – прошептал он.

Река вилась среди деревьев, на пути часто попадались упавшие в воду стволы. Юноша искусно управлял лодкой. Гудение насекомых было не таким оглушительным, как в джунглях, его перекрывал шепот речных струй, перебирающих дрожащие ветки прибрежных кустов.

Берега были скрыты плотным занавесом листвы, и порой Эдгару чудилось, что он что-то видит за ним, но каждый раз говорил себе, что это просто тени. После часа пути они выплыли на открытое место и увидели домик на сваях.

– Не бойтесь, – сказал юноша. – Это рыбацкая хижина. Сейчас здесь никого нет.

Над деревьями сияла луна.

Они плыли много часов, река стремительно мчалась по узким теснинам, среди нависших над ней утесов и скалистых обрывов. Наконец, за плавным изгибом, Эдгар увидел скопление дрожащих огоньков. Река быстро несла лодку по направлению к ним. Эдгар уже различал строения, потом – движение на берегу. Они причалили к маленькой пристани. С мостков за их приближением наблюдали трое мужчин, все одетые в пасхоу, все без рубах. Один был повыше, более светлокожий, из уголка рта свисала толстая сигара. Когда лодка ткнулась в берег, он вынул сигару изо рта и кинул ее в воду. Наклонившись, он подал руку Кхин Мио, которая подобрала свою тхамейн и сошла на пристань. Там она слегка склонила голову в поклоне и скрылась в зарослях с уверенностью человека, неоднократно бывавшего здесь.

Эдгар выбрался из лодки.

Мужчина молча смотрел на него. Эдгар был мокрый и грязный, волосы прилипли ко лбу. Кожу на лице стягивала подсыхающая грязь, которая треснула, когда он улыбнулся. Они еще долго молча смотрели друг на друга, потом Эдгар медленно протянул руку.

Он думал об этом моменте не одну неделю, пытаясь представить, что он скажет. Здесь требовались слова, подходящие для Истории, которые запомнят и запишут, когда в Шанских княжествах наконец установится мир и Империи здесь ничто не будет угрожать.

– Я Эдгар Дрейк, – сказал он. – Я приехал, чтобы починить фортепиано.

Книга вторая