Настройщик

– Я не знаю, здесь я повидал такого, во что раньше ни за что бы не поверил. – Кэррол помолчал, затем продолжил: – В некоторых районах Шанских княжеств таким людям поклоняются, как медиумам. Я был на одном празднике, где сотни крестьян собрались поглядеть на их пляски. В Англии такие корчи называют пляской святого Витта, потому что этот святой считается покровителем истерии и нервных болезней. Но как назвать этот танец, я не знаю, святой Витт вряд ли слышит молитвы из Маэ Луин. А я не знаю, какие духи его терзают.

Он снова повернулся к мужчине и в этот раз заговорил прямо с ним, тот смотрел на него пустыми глазами. Так продолжалось долгое время, и в конце концов Кэррол встал, взял человека за руку и вывел на улицу. Никакого лекарства он ему не дал.

Святой Витт, подумал Эдгар, так звали деда Баха, как же странно все связано, даже если это всего лишь имена.

Когда пожилой мужчина, шатаясь, медленно удалился, сопровождаемый своей женой, Кэррол повел Эдгара в другое здание, стоявшее в стороне от жилых строений. Внутри на походных койках лежали несколько пациентов.

– Наша маленькая больница, – объяснил Кэррол. – Я не очень-то люблю держать здесь пациентов, мне кажется, они лучше поправляются у себя дома. Но я должен лично наблюдать за некоторыми наиболее тяжелыми случаями, обычно это понос или малярия. А мисс Ма я обучил обязанностям медсестры. – Он показал на молодую женщину, которая в этот момент сидела у постели одного из больных, обтирая его влажной тканью. – Она ухаживает за пациентами, когда меня нет.

Эдгар кивнул женщине, и она слегка поклонилась в ответ.

Они обошли пациентов, Кэррол давал объяснения:

– Вот этот юноша страдает от очень сильного поноса, и я опасаюсь, как бы это не была холера. Какое-то количество лет назад здесь произошла страшная эпидемия, в деревне умерло десять человек. К счастью, с тех пор не было ни одного случая, и я держу его здесь, чтобы он не заразил других… А вот крайне печальный, но крайне обычный случай. Церебральная малярия. Для этого мальчика я не в силах сделать ничего. Он скоро умрет. Я хотел дать какую-то надежду его родным, поэтому поместил его сюда… А вот у этой малышки бешенство. Ее укусила больная собака, сейчас многие считают бешенство очередным примером трансмиссивного заболевания, хотя, вынужден повториться, я нахожусь слишком далеко от европейской науки, чтобы располагать самыми современными данными.

Они остановились у постели маленькой девочки. Она лежала скрючившись, широко открытые глаза выражали ужас. Эдгара потрясло, что ее руки крепко связаны за спиной.

– Зачем ее связали? – спросил он.

– От этой болезни человек действительно становится бешеным. Два дня назад она попыталась напасть на мисс Ма, поэтому нам пришлось связать ее.

В самом конце палаты на койке лежала пожилая женщина.

– А она чем страдает? – спросил Эдгар, которого перечисление болезней постепенно ввергло в тихий ужас.

– Эта? – переспросил доктор.

Он сказал женщине несколько слов по-шански, и та приподнялась на койке.

– С ней все в порядке. Это бабушка одного из больных, вон того, что сидит в углу. Она пришла навестить его, и он уступил ей свою койку, чтобы она могла отдохнуть. Она говорит, что здесь очень удобно.

– А что, ему самому постель не нужна?

– Нужна, хотя ему и не угрожает столь непосредственная опасность, как остальным.

– А что с ним?

– Скорее всего, диабет. У меня есть несколько пациентов, которые обратились ко мне потому, что заметили, что насекомые пьют их мочу, это происходит из-за повышенного содержания сахара в ней. Некоторых шанов это очень тревожит, по их словам, это все равно что кто-то съедает понемногу их тело. Еще один традиционный диагноз, описанный древними браминами. Ему нет нужды оставаться в моем маленьком госпитале, но так он чувствует себя лучше, к тому же его бабушке есть где отдохнуть.

Кэррол поговорил с молодым мужчиной, а затем – с мисс Ма. Наконец он пригласил Эдгара последовать за ним наружу. Они вышли и остановились на солнце. Было уже слегка за полдень.

– По-моему, на сегодня мы потрудились достаточно. Я надеюсь, это было для вас познавательно, мистер Дрейк.

– Да, действительно. Хотя вначале, надо признать, я был несколько ошарашен. Это не слишком похоже на английскую медицину. В первую очередь, прием не очень-то приватный.

– У меня нет выбора. Хотя это даже хорошо, когда каждый может видеть, что англичанин способен на что-то иное, а не только держать винтовку. – Кэррол помолчал. – Вчера вы спросили меня о моих политических взглядах. Вот вам мои взгляды. – Он рассмеялся.

– Понимаю, – медленно проговорил Эдгар. – Но, несмотря на все услышанные истории, я по-прежнему удивляюсь…

– Чему же, если позволите спросить?

Эдгар смотрел на пациентов, неторопливо удалявшихся от приемной доктора.

– Что вы смогли достичь всего этого. Что вы смогли принести сюда музыку, медицину. Трудно поверить, что вы ни разу не участвовали в сражении.

Энтони Кэррол недоуменно уставился на него:

– И вы в это действительно пытаетесь поверить? Как же вы простодушны, мой дорогой друг!